В категории материалов: 325
Показано материалов: 271-300 |
Страницы: « 1 2 ... 8 9 10 11 » |
Сортировать по:
Дате ·
Названию ·
Рейтингу ·
Комментариям ·
Просмотрам
Мне опять говорят: вот чилийская хунта!
Мертв Неруда… В застенке Луис Корвалан…
Ненавижу безглазую ненависть бунта
И его кровожадный маньяк-барабан. |
Вот опять у щеки твоя варежка влажная.
Ну зачем ты, любимая? Ну, перестань!
Что-то должен сказать… Что-то важное-важное,
Пароход отплывает в страну Аристань. |
Хрипят часы двенадцать раз.
Сова хохочет.
В глубинах морга – вольный час,
Гуляй, кто хочет. |
Для чего этот шелк? Сбрось его, как фату,
Утоли, одолей мою муку.
Мы уснем среди роз, в Гефсиманском саду,
Безгреховно прижавшись друг к другу. |
...
Ночь плывет над миром, ночь плывет над морем,
Над слезой и счастьем, над мечтой и горем.
Над кудрявым летом и хромой зимою,
Над твоей кроваткой и моей тюрьмою.
Где ты в этом мраке, баюшки-баю,
Робко-робко правишь лодочку свою?
... |
Уже ноябрь – я все живу в июле.
Вот только-только липа отцвела…
Ты помнишь, как испуганно сверкнули
И круто повернулись зеркала?
... |
Мог жить да жить под сенью мирных крыл,
Беседуя с цветами и стихами…
Зачем однажды дверь ему открыл –
Тому пришельцу с белыми щеками?
... |
Идея «Анкеты Писателя» (http://proza.ru/2009/03/06/685) замечательна – это своего рода «духовная фотография» личности писателя, его Я. Порядочному и разумному человеку скрывать своё Я от общества нет никакого смысла, ибо Анкета позволяет ему гораздо быстрее находить друзей. |
И поверив в высокое чье-то пророчество
Я исполню наш давний, земной уговор
Подождать тебя в той эвкалиптовой рощице
У кремнистой тропинки на мыс Монтодор. |
Мы нашли свой ковчег
И примкнули к прекрасному стану.
Начинается бег,
Магнетический бег к океану. |
|
"Я очень рад за тебя, Нинуш, и горжусь твоим мужеством и твоим "мастерством"!
То, что младенец рыженький, окрыляет дополнительно, хотя я был бы одинаково рад любому цвету, даже блакитному.
Целую тебя – вас – тебя и желаю тебе быстренько бодренько встать на ноги... Целую еще раз".
|
Но было всё не ново,
Я знал: и в этот раз
Они искали Слово,
Которое – вне нас. |
Окончены забавы,
И дело, братцы, швах!
У тещеньки-державы
Живу я в примаках.
... |
Будто мор по земле. Будто разом чума и холера.
Над дымящей пустыней пируют безумье и тьма.
В бесприютную ночь, кандалами звеня, как галера,
Тяжело отплывает набитая скверной тюрьма. |
Пусть же лютуют лихие опричники,
Черная, злобная рать.
Есть у меня золотые наличники, –
Этого им не понять. |
Так говори, так прикасайся
Движеньем губ, тоской очей,
Родными пальцами домашних,
Еще не отнятых, вчерашних,
Не позабывших, не предавших
И не отрекшихся вещей! |
Ни один мальчик в детстве, ни один парень никак, ничем не тронул меня. Ни один мужчина потом не вызывал ни малейшего волнения.
– Неужели тебе так-таки никто не нравился?
– Нет.
– А сейчас? – спрашивал Ви. – Неужели среди наших знакомых никто тебе не нравится?
– Ви, родной, может, это патология, но меня действительно никто не волнует. У меня есть ты. И я люблю тебя. И, право, я не вижу никого, кого можно было бы поставить рядом с тобой для выбора. Ну, просто не вижу!
|
А я с мамой и братом в 1947 году поехала в какой-то Болхов, оттуда в Крым. Это был уже 1949 год. Здесь, в Ялте, я кончила 10-й класс. В Москве не удалось поступить в институт. И я опять пропустила год. И потом поехала в Харьков... А Витя рвался в мед.академию в Москве, но получал отказы, и, наконец, оказался в Харькове – в том же самом институте! Что это? Случайность? Чья-то воля? Это невозможно объяснить. А если бы не встретила Витю в Харькове? И почему встретила именно его? Почему я так решительно, упрямо уехала из этого "мышиного" колхоза? Почему? Есть вопросы – нет ответа. Так мы шутили и тесно прижимались друг к другу.
|
Какие ночи в тот июнь-июль были в Ялте! Какое теплое, обволакивающее своей мягкостью небо! Какие утренние спуски к морю, когда оно совсем спокойное, почти смиренное, лижет руки, если лечь лицом к нему. Я шептала про себя страстно, как только можно: полюби Витю, как я его люблю! Чтобы мы отныне и для тебя были одно целое. Пожалуйста! Он любит тебя так же, как я. Прими нас вместе...
|
...
Но странно, что нет ни стыда и ни муки,
Когда, облаченная в ризы судьбы, –
Мослатым коленом согнув мои руки,
Держава меня посвящает в рабы.
... |
Он стал надеждой и судьбой,
Узлом моих дорог.
Он долго-долго пах тобой –
Твой носовой платок. |
Она и не пар, и не камень,
Она и не шар, и не куб,
То воском плывет под руками,
То стынет металлом у губ.
|
|
Однажды за чаепитием на Коммолоди, 6 – звонок в дверь Надежда Витальевна с вопросом: кто бы это мог быть, поднялась и скрылась надолго в коридоре. И вдруг:
– Ниночка, кажется, это к вам, – позвала меня Н.В., – говорит, что ему нужно вас видеть, стоит, ждет... |
К нему я стал готовиться уже давно – более сорока лет тому назад. В то время брезентовые туристические палатки не только пропускали воду, но при сильных порывах ветра могли улететь вместе с их обитателями. Тогда-то, еще не будучи изобретателем, я и изобрел палатку, способную противостоять очень сильному ветру.
... |
Рассказать об этих двух женщинах – Надежде Витальевне Суровцевой и Екатерине Львовне Олицкой – невозможно привычными, обыкновенными словами. Как фотография не может передать живое лицо, так слово не может передать чувств. В слове, в снимке, как бы точны и ясны они ни были, – застывшее, остановленное мгновение. Для жизни необходимо движение. Пусть даже неуловимое, но... движение. Потому так часто мы бессильны словами передать, что видится в живой картине в памяти, хранящей все: цвет, запах, чувства, слова, движения, звук, интонацию, тепло... все это надо именно чувствовать, видеть. |
...........
Простерла вдогонку
когтистую, хищную длань,
Опричную свору
спустила вдогонку за смердом…
Кому-то я должен
какую-то странную дань,
Кому-то я страшен
в своем одиночестве смертном.
............ |
...
В захолустье медленные лица,
Медленные птицы и дома.
... |
|
Они друг дружке угождают –
И так, и этак, вкривь и вкось,
Они друг дружку награждают:
Златую брошь… Златую кость… |
...
Кладет ладони на виски
Моя Россия.
И нет ни боли, ни тоски –
Анестезия. |
|
Переезд в Киев произошел осенью 1963 года. Временно меня взяли в Киевский ботанический сад при университете в качестве младшего научного сотрудника. Зарплата была странно маленькой, 50 рублей в месяц. Директор ботанического сада Белодед занимался цитологическими исследованиями растительных клеток, и я выполняла чисто практическую работу – делала рисунки с помощью рисовального аппарата делений клеток, для чего предварительно нужно было сделать тончайшие срезы растительной ткани, подвергнуть их окраске и т.д. Иногда препараты для рассматривания под микроскопом были уже готовы. Работа была кропотливая, но увлекательная. Я уже серьезно думала заняться цитологией и даже сдала два экзамена для кандидатского минимума – философию и иностранный язык. Готовилась к последнему – по специальности. Но вдруг как-то все изменилось. ... |
|
Новые комментарии
Иди к своей мечте
эмбиент, хард-рок, мощный, эмоциональный, мрачный, глубокий, загадочный
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
| |
|
