Над загородным посёлком бушевал настоящий шторм. Его шум проникал даже за толстые стены, заставляя вздрагивать при каждом новом раскате грома. Хотелось зажечь в комнатах свет. Много света. Что бы он заглушил вспышки молний, успокоил, вернул уверенность. Но электричества не было. Посёлок утопал в темноте. «Видимо, где-то обрыв на линии»,- как ни странно, эта мысль вдруг вернула трезвость рассудка. За ней полетели другие. Простые, лёгкие и привычные: «Стальная крыша, громоотвод, надёжные стеклопакеты. Чего я боюсь?!»

Тьма отступила от зажжённой свечи. Потом – от камина. Свет загнал её в угол. Заставил съёжиться и затихнуть. Почти сдаться. Чуть позднее, стала уставать и стихия. Капли уже не били по стеклу с прежней яростью. Сквозь их дробь всё явственнее проступала уютная тишина, украшенная потрескиванием поленьев и стуком настенных часов. В дом возвращалась привычная жизнь.

Коньяк, тепло и усталость действовали лучше любого снотворного. Дрёма обнимала так сладко и нежно, что сопротивляться ей совсем не хотелось. Снов ещё не было, но ощущение чего-то нереального уже окутало комнату, стремясь превратить её во что-то новое, сотканное из грёз и воспоминаний. В этот момент бывает возможно всё, и уже ничего не удивляет. Вошедший в зал человек лишь подтверждал эту мысль. Длинный чёрный плащ, старомодный цилиндр, украшенный красной лентой и золотая трость казались столь же естественными, как и его вальяжная поза в кресле напротив. Не спрашивая разрешения, он плеснул себе коньяка, раскурил дорогую сигару и, лишь затем, бросил мимолётный взгляд в сторону хозяина дома: «Ну, как ты, дружище, оклемался? Не переборщил я с эффектами?» Ответа он явно не ждал. Молчание визави его вполне устраивало и было, казалось, частью многократно отрепетированной мизансцены.

-А коньяк-то твой – дерьмо! «Хеннесси» годен лишь для того, что бы пускать пыль в глаза таким же, как ты. Сильные мира сего всегда предпочитали армянский купаж, - он провёл пальцем по краю стакана. В ответ, жидкость завибрировала на мгновенье и сменила оттенок. Он пригубил:
-Другое дело. И, впредь, советую тебе: не жмись! Жизнь так коротка, что надо брать от неё только лучшее.

Он поднял глаза. Его взгляд, острый, как скальпель, препарировал без любопытства. Отрезанные куски, обнажая свою неприглядность, раскладывались по предметным стёклам лишь для того, чтобы их мог видеть тот, кому они ещё принадлежат.

-И зачем тебе эта серость? Ведь она всё равно достанется мне рано или поздно. Причём совершенно бесплатно! Ты сам идёшь ко мне в руки, а твоя свобода выбора – не больше, чем миф. Смотри!

Хищным движением ловких пальцев он поймал мотылька, кружащегося возле свечи.
-Его жизнь в моей власти, так же, как и твоя. Я могу оторвать ему крылья и опустить на цветок. А могу просто разжать пальцы… Ты бы выбрал свободу? Хорошо…

Мотылёк, сделав пару кругов, опустился на пламя. Его радужные крылья задрожали, вспыхнули на мгновенье и осыпались пеплом.
-Ну как, убедительно? Или хочешь повторить эксперимент? – гость улыбнулся одними губами и протянул руку к тонкой шее хозяина.
-Нееееет!!!

***********

- Пульс зашкаливает! Сердце может не выдержать!
- Хорошо,- доктор заглянул в выпученные от страха глаза пациента: - думаю, этого будет достаточно. Можете переключать гипноизлучатель на возвращение в реальность.

***********

Гость, помахав напоследок рукой, исчез, растворившись в сизом дыму.
Едкая сера, смешавшись с воздухом комнаты, обожгла сжатое спазмом горло, вызвав болезненный приступ кашля. Из глаз потекли слёзы. Он размазывал их по щекам трясущимися руками, всхлипывал и что-то невнятно бормотал, жалея себя.

************

- Успокойтесь, голубчик, очнитесь! Ну и напугали Вы нас! Маленький укольчик – и сразу сознание терять… И в карточке про реакцию на новокаин ничего не написано! Нет – нет! Не вставайте пока, полежите, отдохните немного. Можете поспать, если хотите. Так удобно, да? И не волнуйтесь насчёт пломбы – завтра мы всё поправим, только другое обезболивающее возьмём.

Доктор вышел из процедурной, закрыл дверь и, подойдя к столу медсестры, тихо проговорил:
- Ну, кажется всё. Я думаю, на Петра Семёновича жалоб больше не будет. После того, что ему «приснилось», он теперь не то, что взятки брать, дорогу на красный свет переходить бояться будет!