На северном склоне Брагунского хребта, на юго-западе от селения Брагуны находится Албастова долина, которую чеченцы называют не иначе как Албастан кхол.
Рассказывают, что в далеком прошлом здесь обитали человекоподобные существа - албасты, которых вайнахи называют алмазами. Они скрывались в дремучих лесах междуречья Терека и Сунжи и на склонах Брагунского хребта. Изредка навещали человека, по отношению к нему вели себя мирно. Эти существа близко подходили к человеку и его жилью, наблюдали, как он косит траву, рубит лес, собирает дикий мед. Албасты издавали нечленораздельные звуки, ходили на ногах, имели человекообразный облик с волосяным покровом. И это не мифические, а вполне реальные существа. Ибаз часто слышал от родителей об уродливой обнажённой женщине с длинными распущенными жёлтыми волосами и обвислыми грудями, которые она перекидывает за плечи. Иногда у нее был третий глаз и длинные когти.
Прадеду Ибаза в лесу повстречалась Албаста. Лесная женщина избила его своей огромной грудью. Урум вернулся домой еле живой. Все его тело было в синяках. Охотник рассказал, что его избила Албаста за отказ сожительствовать с ней. Через три дня он умер. Но вскоре Албаста появилась в селе. Она истребляла маленьких детей, особенно мальчиков. Поджидала, пока ребёнка оставят одного, и кормила его своей грудью. И ребёнок умирал. Чтобы Албаста не навредила, в изголовье кровати, на которой спит ребёнок, клали нож или ножницы. Иногда прикалывали иголку. Этот обычай сохранился у чеченцев по сей день Говорили, что лесные женщины иногда бывают и необычайно красивыми. Но они отличаются огромным ростом. Пугали, что Албаста может послать болезнь, ночные кошмары. Считалось, что усмиренная Албаста помогает по дому. Для ее усмирения необходимо отрезать у нее волосы и ногти. Злые чудовища, как женского, так и мужского пола отличаются необычайной физической силой и свирепостью. В междуречье Терека и Сунжи были дремучие леса и непроходимые болота. В этих лесах и болотах обитали беглецы: казаки, чеченцы, кумыки. Чеченцы обычно бежали сюда от своих кровников, от миссионеров, которые насаждали горцам новую религию - ислам. Казаки уходили, спасаясь от крепостного права. Их преследовали царские власти, захватывали и возвращали беглецов помещикам, которые жестоко расправлялись с ними. Во избежание кабалы казаки смешивались с такими же беглыми горцами. Они рядились в горскую одежду - бешмет, черкеску, бурку, папаху. Носили кавказское оружие. Перенимали привычки, манеры, танцы и музыку. Они обитали в простых землянках и турлучных хатах. Эти вольные люди не подчинялись ни царским указам, ни горским законам. Здесь в противовес царским и горским законам складывались свои особые законы и взаимоотношения, которые объединяли разноплеменных и беглых людей. Вольные люди занимались рыболовством, охотой и разбоем в той мере, чтобы прокормить себя и свои семьи. Выход к реке у них также был скрыт от чужого глаза. Нередко охотники встречались с Албастами как женского, так и мужского пола. Предки Ибаза, как, впрочем и он, обитали в селении Алкханч-Юрт (дословно: Грачиное поселение). Здесь жили чеченцы, которые собирали мед диких пчел, ловили рыбу, охотились на диких животных. Занимались строительством жилья, гончарным делом, сбором марены, из которой добывали красящие вещества, выделкой кож. Люди собирали дикие фрукты и целебные травы. Было развито кузнечное дело. «Грачи улетели» - шутили жители соседних аулов, когда жители Алкханч-юрта уходили на сезонные работы и промыслы. «Грачи прилетели» - говорили, когда они возвращались, нагруженные диким медом, красной рыбой и икрой. В поисках добычи и трофеев жители Алкханч-юрта добирались до Каспийского моря, у берегов которого жили отважные охотники и рыболовы чеченцы-аккинцы. В лесах водилось много дичи, а охота была запрещена лишь на благородных животных: на оленей и косуль, а также волков, если он не приносил заметного вреда домашним животным. Охотники заготавливали шкурки лис, зайцев, барсуков и сбывали их заезжим армянским купцам. Категорически запрещалось ставить силки, самострелы для добычи зверя и птицы. Нередко охотничьи угодья и территории сбора дикого меда условно закреплялись за жителями аулов. Они обменивались товаром с теми, кто заезжал к ним с равнинных селений. Делали в этом селении и арбы. Чеченские арбы пользовались большим спросом на Тереке. Правда, деревянные оси покупатели заменяли железными. Ибаз владел искусством сборки двухколесной скрипучей арбы. Чеченцы называли ее "дзум" из-за скрипа, который она издавала. Горская арба была с деревянной осью без втулки. Ее смазывали курдючным салом. Мастер гнул ободья для колес из карагача или ильма, жерди которых распаривал в течение двух-трех часов в хорошо проветриваемом сарае. Затем придавал им форму полукруга. Для изготовления арбы Ибаз заготавливал карагач для ободья, ясень для спиц, бук и граб для оси и остова арбы, осину для оглобли и липу для ящика. В летний сезон для заготовки древесины Ибаз переезжал со своей семьей поближе к лесу. И он ставил там временное жилище. Так сложилось, что он женился на своей троюродной сестре, задержавшейся в девах. От первых двух браков у мужчины детей не было. Не задержались около него те женщины. Внешне некрасивый, но спокойный работящий мужчина, продолжал оставаться холодным, не проявляя ласки и нежности. Несмотря на свою замкнутость, неразговорчивость и угрюмость, Жовзан нашла общий язык с мужем и даже родила ему сына. И каждый сезон покорно следовала за мужем. Стоило мастеру покинуть дом, как к его очагу приближался Албаст. Лесное чудовище стояло в стороне и, молча, наблюдало за хозяйкой жилища. Иногда у Жовзан было предчувствие, что кто-то наблюдает за ней. Пару раз ей показалось, что она видела высокого волосатого человека. А однажды нашла разбросанным небольшой стог сена, который собрал накануне муж. На следующий день стог был аккуратно сложен. В одну прекрасную теплую ночь, женщина проснулась от удушья. - Наверное, будет гроза, - подумала она, выглянув из окна. - Не спится? - спросил Ибаз, ворочаясь с одного бока на другой. - Душно. Может откроешь настежь дверь и окна? Только не усни. Не желала бы лесных гостей. - Спи. Дверь я давно уже открыл. Грома не было, но пару раз сверкнула молния. Где-то идет дождь. Звери умнее нас. Перед грозой она ведут себя осторожно и не покидают свои логова. - Все равно. - Не могу уснуть. Выйду поточить косу. Эти слова жена уже не слышала. Сладкий сон унес ее на лесную поляну, богатую разнотравьем и ягодами, где она проводит время с пятилетним сыном. Испугавшись большого черного жука, который вцепился клещами в голову малыша, Жовзан попыталась закричать. Но услышав детский плач, открыла глаза. - Какой страшный сон! - подумала она и вдруг увидела свет, вовсе непохожий на лунный. Это были светящиеся глаза чудовища, стоящего над ней. Страх сковал ее тело так, что женщина не могла сдвинуться с места. Закричать тоже не получилось. Чудовище наклонило голову и медленно покинуло помещение. Малыш плакал. - Перенесу сына к нам. Может во сне чего-то испугался, - сказал Ибаз и дотронулся до жены. - Ты видел? Что это было? У нас открыта дверь? - боясь собственного голоса, спросила Жовзан. - Не верил своим глазам. Значит, это точно был Алмаз. Я сегодня наткнулся на его логово. Зачем же он сюда пожаловал? Я не сделал ничего плохого. Даже не тронул карагач в пределах его владений. - Нана, марволлахь со, (Мама, обними меня) - заплакал сын и потянулся к матери.
Даже днем Жовзан не решилась расспросить сына, видел ли он чудовище. Но через несколько дней ребенок умер во сне. Из его рта текла густая белая пена. От пережитого горя Жовзан практически онемела и стала избегать людей. - От горя тронулась умом. Если ты разведешься с ней, мы тебя поймем и простим, - сказали ее братья Ибазу. - Это все от Всевышнего. Как дал, так и будет, - отвечал мужчина, намереваясь стойко переносить все удары судьбы. Жовзан стала все чаще убегать из дома и целыми днями пропадать где-то. Как-то возвращаясь с охоты, Ибаз встретился с Албастом. Чудовище встало на его пути. Лесной человек исподлобья разглядывал охотника и не собирался уступить дорогу. Увидев, что по сторонам густые заросли кустарников шиповника, Ибаз занял стойку защитника и замахнулся топором. Албаст дико зарычал на охотника, вырвал у него топор и отбросил далеко в сторону. И медленно развернулся, показывая, что уходит, но Ибаз набросился на него. Он вцепился в его густую шерсть и попытался нанести удар кинжалом. Албаст же схватил мужчину и легко сломал ему правую руку. Когда Ибаз укусил его, лесной человек проткнул ему левый глаз. Нечленораздельно произнес что-то и быстрыми шагами удалился в гущу леса. Рассказывать жене о своем злосчастном приключении Ибаз не решился. Одноглазый справился бы с работой, но одной, тем более левой рукой, он не мог гнуть древесину. В один прекрасный день Жовзан ушла к роднику за водой. Почему-то задерживалась. Ибаз задремал в ожидании ужина. Проснувшись, вышел из жилища и увидел медный кувшин полный свежей воды. - Слышишь, может, покушаем? Думаю, будет дождь. Собери вещи, чтобы не промокли, - крикнул он в надежде, что жена слышит его. Но женщина пропала. Напрасно искал он ее в окрестностях. Только ее яркий шелковый платок висел на зарослях дикой розы вдоль тропы, где мужчина встретился с лесным человеком. К осени даже братья перестали искать сестру, когда в селе появилась молва, что видели Жовзан на старой мельнице. Будто бы она сидела голой и обливала себя холодной водой. Когда люди начинали звать ее, она убегала. Потом говорили, что она ушла к Албасту и живет с ним. Но самое удивительное: Албаст продолжал приходить к жилищу Ибаза. И, будто чувствуя свою вину перед мастером, Албаст приносил из леса естественные сгибы бука. Из этих кривулин Ибаз делал круги для колес. И собирал арбу. С годами Ибаз ослеп и на второй глаз. Кто-то приходил к нему в дом. Приносил дикий мед, ягоды и тушу убитого зверя, мясом которого можно было питаться. В его рассказ об Албасте мало кто верил. Или просто боялись поверить. И вы, читатели, хотите - верьте, хотите - нет. Но мой рассказчик клялся, что лично сам остриг ногти и волосы Албасте.
