Ранее «капитализмом» и «коммунизмом» я назвал два противоположных стиля реализации цели (или производства) – расчетливый и бесшабашный (или чувственный). Но оказывается, что этим двум стилям соответствуют и два противоположных типа целей (поскольку цель – наиглавнейшая характеристика кибернетической системы), следовательно, и две психологические и мировоззренческие системы – индивидуалистическая и коллективистская.

Для индивидуалиста все другие люди (не считая, может быть своих близких родственников) жестко чужие, поэтому он оказывает помощь другим людям лишь тогда, когда это приносит прибыль. Соответственно и сам индивидуалист не рассчитывает на помощь со стороны общества и потому вынужден проявлять значительно большую инициативу, чем коллективист в коллективистском обществе. Наверное поэтому до эпохи научной революции именно индивидуалисты являлись основными двигателями и экономического, и научно-технического прогресса.

Коллективист же относится к другим людям (особенно к таким же коллективистам) как к родным братьям. Ощущение содружества и возможности получения помощи от коллектива существенно снижает необходимость в проявлении инициативы и напряжении усилий. Поэтому коллективистские общества эволюционируют обычно крайне медленно. (Высокие формальные характеристики развития советского общества оказались возможными лишь благодаря лишь безудержной пропаганде военной угрозы со стороны Запада. В советской России любой труд считался военным – «трудовым ФРОНТОМ», требующим максимального напряжения всех сил общества.)

Однако издавна замечено, что в решении некоторых задач (защита отечества, гигантское национальное строительство и др.) коллективистское общество оказывается значительно могущественнее общества индивидуалистического (с тем же техническим потенциалом). Это обстоятельство побуждало некоторых мыслителей разрабатывать модели общества с принудительной коллективизацией (при реализации этих моделей к власти, разумеется, немедленно приходили инициативные и властолюбивые индивидуалисты). Однако все такие общества практически оказывались взрывоопасными: рано или поздно психология индивидуализма брала верх и общество разваливалось. И потому (особенно в связи с крахом коммунистической системы) даже самые неглупые мыслители пришли к убеждению, что коллективистское общество во всех случаях без исключения является неустойчивым и рано или поздно неминуемо распадается.

Впрочем, устойчивые коллективистские общества существуют. Но они всегда характеризуются крайне низким уровнем развития экономики и принципиально передаваемым из поколения в поколение догматизмом сознания (по сути всегда религиозного) всех его членов. Понятно, что оба эти обстоятельства отталкивают современного "западного" человека от коллективизма.

В истории А-цивилизации был, однако, один случай, когда устойчивые колективистские общества развивались практически во всех отношениях – правда, в определенно дозволенных и тепличных условиях. Это – закрытые научные городки в послесталинском СССР (и в те же годы в США). И вот эти научные коллективы, не очень отличавшиеся по уровню жизни от остальной части общества, поистине творили чудеса в плане развития и саморазвития почти во всех отношениях (кроме участия в жизни общества в целом) – научном, техническом, этическом, эстетическом, интеллектуальном, о чем повествуют бывшие члены этих обществ.

Этот уникальный случай со всей убедительностью подтверждает, что устойчивое и безгранично развивающееся коллективистское общество существовать может! Почти все причины, по которым эти микрообщества прекратили свое существование, находились вне его, и они, эти причины, представляются устранимыми. Однако... понять красоту здорового коллективистского общества дано лишь тому, кто получает радость от своей помощи другим, т.е. лишь самим коллективистам.

Интересно, однако, сопоставить научно-исследовательский потенциал коллективистских и индивидуалистических обществ.

Конечно, без специального воспитания научно-исследовательская потребность в коллективистском обществе по объективным причинам сама по себе не появляется (главным образом из-за отсутствия смысла в безграничном индивидуальном материальном потреблении). Однако при правильном воспитании молодежи привить ей страсть к активному познанию мира представляется делом посильным (для этого можно использовать хотя бы опыт ТРИЗ). И думается, что в этом случае такой научный коллектив может стремительно обогнать все научные школы в индивидуалистическом обществе, пропитанном эгоистическим стремлением к тщеславию и богатству. (Мне трижды посчастливилось работать в творческих бесконкурентных коллективах. Удовольствие, скажу, не меньшее, чем при игре в преферанс!)

Впрочем, один момент (причем серьезный) оказался в этом анализе за кадром – это вопрос о технической базе науки. На современном этапе развития демократического общества экспериментальная наука теснейшим образом связана с технологическим макропространством (ТМП, которому следовало бы, наконец, дать название*). Хотя из-за плохой организации науки еще многое можно пооткрывать и в сарайных лабораториях, но сфера науки, требующая для исследования инструментария высочайшего технологического уровня, практически не оставляет никаких условий для науки любительской. Но это значит, что в любом обществе кому-то придется выполнять высококвалифицированную, но совершенно не творческую работу, которую без стимула никто выполнять не будет. Небольшая надежда на разрешение этой проблемы заключается в выполнении каждым членом общества как творческой, так и нетворческой работы. И вот, удастся ли решить эту задачу непротиворечиво, зависит судьба научной цивилизации и, следовательно, цивилизации вообще.

А вот индивидуалистическое общество насыщено неразрешимыми противоречиями и потому рано или поздно должно самоуничтожиться. В индивидуалистическом обществе в принципе (за ненадобностью!) не может возникнуть орган, заботящийся о вечном существовании человечества. Может показаться, что такую задачу могут решать какие-либо международные организации, например, ООН. Но члены этих организаций призваны защищать интересы своих собственных стран, и эти интересы могут вступить (и нередко вступают) в противоречие с интересами человечества в целом.

В мире еще нет органа, заботящемся о судьбе человечества в целом. Нет и ни одной научной группы, разрабатывающей цели цивилизации и средства для их достижения. Нет даже органа, отбирающего высокоэффективные научные решения в областях возобновляемой энергии, всемирной демографии, управлении социальными процессами. Самый яркий пример: вечный двигатель Конгрева, за двести лет так и не опровергнутый официальной термодинамикой, но тем не менее нигде не внедряемый!..

В чисто научном плане наука в индивидаулистическом обществе обречена на жалкое (в сравнении со своим потенциалом) существование. Из-за боязни быть обворованным, толковый ученый по существу вынужден работать в подполье. Главная функция патентного права как раз и заключается в обворовывании малоимущих изобретателей (технологии такого воровства хорошо известны). Но «проколовшись» два-три раза, изобретатель все свои изобретения сначала консервирует, а затем уносит с собой в могилу... (Участвуя в двух международных изобретательских выставках, я познакомился с изобретателями, чьи гениальные изобретения будут использованы человечеством лишь через многие десятилетия, а то и столетия...)

Рассмотрение двух главных психологических систем (и двух стилей производства) крайне важно для человека, задумывающегося о ценности и предназначении своей жизни: «КУДА» жить? В пустоту ли (вместе со всеми животными) или в вечность Человечества? Ибо третьего не дано!..

=====================

* Технологическое макропространство (ТМП) – это система продуктов, при производстве каждого из которых необходимо использовать продукты из этой же их системы. Появление ТМП следует датировать, пожалуй, 1970-ми годами, когда началось бурное развитие микроэлектроники, которая, как доброкачественная раковая опухоль, стремительно пронизала по существу все сферы хозяйственной деятельности человека и, в первую очередь, сферу массовой информации. Перед последним обстоятельством (в связи с возможностью неподцензурного обмена информацией) именно страх заставил советское государство всемерно тормозить развитие и внедрение высоких технологий. И потому когда коммунизм в СССР рухнул, Россия, не имея никакой возможности наладить производство даже такого относительно простого изделия, как портативный телефон, оказалась на мели. (И вместо того, чтобы учиться у развитых обществ, российское общество, по примеру агрессивно-исламистских стран, лишь наращивает свою агрессивность, прежде всего к инакомыслию. Исход такого противостояния предсказать нетрудно...)

За двадцать последних лет положение лишь усугубилось. К власти в стране пришло дремуче невежественное сословие, в принципе не способное ни управлять, ни хотя бы понять новое явление в мировой экономике – ТМП. Вот почему Сколково вызывает у западых экономистов дружный смех. Эта затея напоминает игру детей, намерившихся из песочных куличей построить настоящий космический корабль...