Виктор Некипелов. Избранное. 107. Цикл IV. "Тюрьма. Любовь. Россия" (15).

ОН УШЕЛ ПОКУРИТЬ ЗА БАРАК

Памяти Григория Подъяпольского,
моего друга, духовного брата.
К пятилетней годовщине его смерти

Разбежалось по зоне их войско,
Бьют тревогу: не сходится счет.
«Подъяпольского нет! Подъяпольского!»
Вертухаи бегут взад-вперед.
Лезут всюду, шмонают, как водится,
Волокут караульных собак.
Ну чего вы, кащеево воинство?
Ну чего, ну чего беспокоиться?
Он ушел покурить за барак!
Только что ведь сидел над тетрадкою,
Вот вернется и сядет опять.
Вы же видите: книжка с закладкою.
И не надо напрасно искать.
Ну куда вы – такою оравою?
Все равно он уже за чертой!
И смеется над вашей облавою
И над вашею злобой пустой.
Хоть удвоите гон, хоть утроите,
Но закон Паркинсона суров.
Он уже на своем астероиде,
Недоступен, как бог Саваоф.
Так живем, и пока не печалимся,
Не жалеем о прожитом дне.
Хоть редеют ряды, – не отчаемся –
Вдвое меньше, но крепче вдвойне.
Мы когда-нибудь все повстречаемся,
Соберемся на той стороне.
Постепенно, без виз и без допусков,
Все сойдемся в той жизни иной,
Где не будет допросов и обысков,
И филерской возни за спиной.
Ни солдат, ни этапов с овчарками,
Ни решеток в окне, ни штыков...
Соберемся однажды за чаркою,
Как всегда, напечем пирогов.
За столом мы не будем про тяжкое,
И не станем считать их грехи.
С мелодичной, обычной протяжкою,
Улыбаясь над чайною чашкою,
Будет снова читать он стихи!
«Уже давно последний пролетарий,
Забыв завод, играет на гитаре...
Уже давно у Кащенко скончался,
Последний Маркса, кажется, читавший…
Уже давно ни Штатов, ни Китая,
Но до сих пор агентами считают...
Но я терпеть не стану больше это,
Я украду фотонную ракету...
Быть может, где-то, на краю Галактики,
В каком-нибудь созвездье Птеродактиля
Еще кружит забытый астероид,
Где коммунизма все же не построят!»
Так и живем, и пока не печалимся,
Хоть лютует их злобная рать,
Мы – смеемся, мечтаем, не старимся,
Ну, а если однажды опять
Вновь собьются со счета и – с поиском
Налетят, – отвечаем им так:
«Ну, чего вы, Кащеево воинство?
Ну чего, ну, чего беспокоиться?
Он ушел покурить за барак!»
1981, 8 марта