На днях я получил три отзыва на свои публикации от Зои Чепрасовой из Новокузнецка, в коих одна фраза – «Лужи детства. Особенно хорошо, разбежавшись, скользить по шелковистой траве, поднимая столб брызг», – заставила меня написать ответ на отзыв в виде отдельной статьи. Слишком редко встречаются люди своего поля. Поскольку я бесконечно влюблен в свое деревенское детство, то самый незначительный штрих в описании по существу исчезнувшей, но милой деревенской культуры, будоражит и рвет сердце на части.

 

Вообще-то мы уже «вымерли». «Мы были и – нет!», как писал великий Галич. И это не только бездарно загубленные солдатские жизни, но еще и мы – босоногие деревенские дети, жившие в бедности, но в изумительном миролюбии. Под Ясной Поляной, в нашей деревне Малыни, на сотню дворов был только один злой пацан, живший, к тому же, на другом конце деревни. А в нашей половине меня, самого слабого из ребят, за два года деревенской жизни никто ни разу не обидел! И потому эти два года – с шести до восьми лет – остались для меня сплошным не прерывающимся праздником. Туман времени, к сожалению, застит лица ровесников. А вот чувства, наоборот, к старости лишь обострились.

 

Надо сказать, что в деревенской ребятне я оказался между небом и землей. Ребячьи забавы – стрельба из рогаток по воробьям, надувание лягушек через соломинку, расшибалка и тому подобное – меня привлекали мало. Но с удовольствием я играл «в чижики», или, по-малынски, «в шиши». Девчачьи игры – в пристенный мячик, классики (местное название уже забыл), скакалки – были для меня тоже в основном чужды.

 

 

Тем не менее, большуя часть времени я проводил именно с девчонками: потому, что я жил вместе с двумя двоюродными сестрами, и потому, что у девчонок было много душевных занятий, как сбор ягод и трав, поиск на полях осколков древней посуды, прятание кладов, плетение венков ну и, конечно же, бегание по дождевым лужам... Вообще-то, деревенские дети пяти-восьми лет, – особое явление человеческой цивилизации.

 

А вот многие горожане к деревенским жителям относятся с высокомерием. Но я моих малынских приятелей вспоминаю с восторгом и изумлением: без книг, радио и, в сущности, без учителей они (я тоже) плели веревки и корзины, делали из ивовой коры и акациевых стручков свистки, водили на водопой лошадей, помогали на сельхозработах... Девочки тоже много работали. Но вот самое интересное: все работы делались без приказа взрослых! Как-то само собой! Любая работа – даже такая, казалось бы, нудная, как переборка посевного зерна, – была праздником! По крайней мере, так это воспринималось мною... А деревенские девочки пяти-семилетнего возраста – это вообще само очарование! И всего-то: платьице, две тонких ножки и... необузданная инициатива и фантазия. И откуда у них только бралась жажда деятельности?! Таким мне запомнился мой маленький мир... Впрочем, возможно, что все описанное выше, – моя «больная фантазия», мир, построенный мною. Однако изредка случается нечто: оказывается, эти «фантазеры», как зазвеневшие полевые колокольчики, нежданно-негаданно выглядывают там-сям из-под слоя вулканического пепла и видят друг друга. «Мы похоронены где-то под Нарвой», но мы оставили наши отпечатки на вулканическом пепле...

 

 ========

 

На фото: Из того самого детства – Оля и Галя Болякины. Недавно обнаружилось, что они доводятся мне пятьюродными сестрами. Вообще-то в деревенском шестилетнем детстве все являются братьями и сестрами...