Мать.

Ты была очень доброй и всех жалела. Узнав, что кто-то из соседей нездоров, пекла пирожки и шла навестить болящего. Не могла смотреть фильмы, где кого-то обижали. Горько плакала. А еще до ужаса, до обморока боялась лягушек, а других животных любила.

Однажды мы с братом-близнецом сдуру напоили канарейку водкой. Птица всю ночь пела песни и не давала спать. Под утро уснула, но тебе показалось, что умерла. Ты долго рыдала над ней, отогревая в ладонях, и птаха ожила. Потом несколько дней отпаивала пичугу от тяжелого похмелья. Нас даже не наказала, лишь взглянула с укоризной. Правда, отец все равно выпорол старым солдатским ремнем.

Отец.

Помню, как ты повел нас с братом в зоопарк. Слона смотреть. У автоматов с газировкой мы пили воду, от которой ломило зубы. А ты налегал на другие напитки. Слона я помню плохо, зато хорошо запомнил наше возвращение: тебя покачивало, как тяжелый груженый корабль, ведомый двумя ревущими буксирами. Постовой милиционер остановил машины, чтобы мы спокойно перешли дорогу, и погрозил тебе кулаком. Ты много пил, но воспоминания об этом стерты. Забыл. Помню другое: я болел ангиной, и стоило кашлянуть ночью, как ты приносил мне воды и гладил спину теплой ладонью.

Бабушка.

У тебя были загорелые дочерна и мозолистые руки. Простая и неграмотная, но очень мудрая женщина. С бедой или радостью в деревне бежали к тебе. Мама рассказала страшный случай: подросток - сын соседки, защищая свою мать, убил пьяного отца. Прибежали за тобой. Ты пришла и сделала все так, будто пьяный мужчина полез на яблоню, упал и ударился головой о камень. Приехала милиция, провела расследование, остановившись на версии несчастного случая. Парень остался на свободе.

Друг.

Натура жизнерадостная, творческая и веселая. В минуту отчаяния, непонятной депрессии, шагнул в окно третьего этажа. Почему ты не позвонил мне? Мы нашли бы другой выход…
Помню на охоте смешной случай. Твой сеттер "Джим" бросился в воду за уткой, проплыл несколько метров и вернулся, дрожа и поскуливая. Ты снял с себя бушлат, укутал пса и всю ночь отогревал у костра, приговаривая, что у охотничьей собаки слабое здоровье. Как мы хохотали тогда!

Перебираю листья, как поминальные записки, в которых будто изнутри горит лампада. Хорошо и покойно, как в храме. Вспоминаю, дорогие лица и перечисляю имена...

Ветер выхватывает цветную охапку из рук, кружит и уносит в небо. Там листы сложатся снова в рукопись. Читая книгу жизни, Бог будет то улыбаться, то хмуриться. Выпорет, конечно! Но ведь потом согреет и пожалеет. И может быть позволит быть рядом.

Я думаю, что в этой волшебной стране живет и слон, которого я плохо запомнил. Стоит, улыбается и качает головой, недалеко от автомата с газировкой и поющей на нем веселой канарейкой…