Предрассудки и невежество в эпоху Трампа. Виктор Постников - Виктор Постников - Официальные авторы "Мечты" - Статьи о Мечте

Главная » Статьи » Официальные авторы "Мечты" » Виктор Постников

Предрассудки и невежество в эпоху Трампа. Виктор Постников

Брайан Дэви
Resilience.org
23 НОЯБРЯ 2016 Г

“Большой предрассудок считать, что в будущем мы всегда будем знать больше, чем в прошлом. Каждое поколение рождается целиком невежественным, и подобно тому, как от голода нас отделяет один пропавший урожай, от темного невежества нас отделяет одно поколение, не сумевшее передать нам знания. Хотя можно согласиться с тем, что люди сегодня знают много такого, чего не знали в прошлом, правда и то, что многие из нынешнего поколения более невежественны, чем люди прошлых поколений. Уровень демократии не может подняться выше среднего уровня сознания людей. Для демократии распределение знаний так же важно, как и распределение общественного богатства.” (Daly & Farley, Ecological Economics, Island Press, 2004, p. 41)

Введение

Я решил написать его после того, как уже была готова большая часть статьи. Мне показалось, что будет хорошо, если я смогу заранее предупредить читателя, о чем пойдет речь. Мне также стало ясно, что написанное мной было по сути иллюстрацией идей археолога, историка и социолога Джозефа Тейнтера – о том, что цивилизации коллапсируют не от того, что подвергаются такому стрессу как война или эпидемии, а от того, что становятся настолько сложными, что оказываются не в состоянии организовать соответствующий отпор. Растущая сложность цивилизации приводит к потере ее способности исправлять ситуацию или приспосабливаться к ней.

Но что значит, что общество становится “более сложным”? Существуют различные виды сложности, но в данной статье меня будет занимать растущая сложность труда и профессиональная специализация – рост числа специализаций и типов производств. В данной статье я доказываю, что это в конечном счете приводит к понижению способности общества понимать самого себя, своих собственных процессов и проблем*.

В доисторическом обществе существовало очень мало специализированных групп и большинство народа проживало в мире, в котором имело смысл быть мастером на все руки. Сегодня дело обстоит совсем по-другому. Люди стремятся к тому, чтобы приобрести узкую специальность. Им требуется все более высокая формальная квалификация. Таковы условия рынка труда. Мой главный аргумент в том, что это обстоятельство приводит к понижению способности общества понять себя и свое окружение. Это отражено в деградации дискурса о современных проблемах и что можно сделать по этому поводу.

На относительно раннем этапе развития промышленного разделения труда некоторые критики предупреждали, что это связано с недостатками, которые не принимаются во внимание. Один из них, Карл Маркс, в своем эссе “Бедность философии”, использовал термин “профессиональный идиотизм” для того, чтобы описать ограниченность сознания от концентрации на исключительно одном профессиональном навыке. Я доказываю, что это положение применительно к профессиям и узким академическим дисциплинам. Это может приводить к искажению и обеднению споров о экологических, экономических и социальных приоритетах.

Даже участвующие в научном и профессиональном дискурсе ученые находятся под давлением предположительно «компетентных» людей, навязывающих им свой специалистский взгляд на вещи. То, что выдается за взвешенное суждение, обычно продиктовано неспособностью видеть более широкую картину. Таким образом, возвращаясь к идее Тейнтера, можно сказать, что общество оказывается неспособным организовать противодействие стрессу из-за того, что элита и ее интеллектуальные "помощники" обладают узким видением и предрассудками.

Предрассудки – откуда они и почему их так много

Давайте начнем с понятия предрассудки. Если внимательно посмотреть на него, и разбить на части, станет ясно, что такое пред-рассудок. Пред-рассудок означает пред-суждение. То есть, приходить к суждению слишком рано или до того, как в нашем распоряжении будут все необходимые факты.

Иметь предрассудок означает, что человек выносит суждение до того, как получает достаточную информации. То есть, действует без должной информированности.

Предрассудок поэтому содержит в себе невежество в качестве компоненты. Но невежество – это другое понятие, которое само требует более глубокого изучения. Если мы разобьем слово «не-вежество», мы получим идею о том, что человек «не ведает», то есть недостаточно информирован из-за того, что игнорирует имеющуюся информацию. Конечно, он может быть невежественен и по другим причинам. Например, может не знать некоторых вещей, так как они ему не встречаются, или он о них не слышал, не читал и т.п.

Lichtungs des Sein – полянка среди леса Непознанного

Немецкий философ Хайдеггер описывает опыт жизни или бытия (“бытие” или “sein” по-немецки) с помощью метафоры. Она состоит в том, что каждый из нас живет "на полянке" (среди леса) – Die Lichtung des Seins. Идея, которая передается этой метафорой такова, что каждый знает лишь то, что видит “внутри полянки”, за ее пределами “темный лес”, или Незнаемое. Идея Незнаемого не несет здесь никакого морального или этического смысла – это не обязательно личный или коллективный недостаток – хотя может им быть. В конце концов, никто из нас не может знать всего. Несмотря на то, что мы можем создать для себя “большую полянку” – с помощью исследований, обучения – а также в более общем случае благодаря открытому сознанию – всегда будет существовать предел, который станет очевидным в процессе жизни.

Идея полянки – это, конечно, метафора бытия, и похожие метафоры описывают пределы знаний в различных контекстах. Например, метафора “дым войны” описывает условие существования, при котором трудно получить достоверное знание. Прежде всего из-за того, что воюющие стороны ищут для себя преимущество в секретности, распространяя при этом фальшивую информацию для ложной интерпретации ситуации. Все усложняется еще и потому, что на войне ситуация меняется быстро и драматично.

Война – самая напряженная ситуация в отношениях людей, но, кроме нее, существуют также множественные формы экономического, политического и военного соперничества – а также межличностные конфликты разного рода. Как правило, чем выше уровень конфликта, тем ниже уровень доверия, и чем ниже уровень доверия, тем сложнее узнать, что происходит, поскольку информация менее достоверна и/или намеренно искажена. Такое обращение с информацией может принимать различные формы.

Могут запрещать искать особую информацию или говорить о ней. Задолго до того, как будет введена формальная секретность и цензура (государственных или коммерческих секретов), множество людей решат заткнуться и не задавать лишних вопросов. В условиях военных конфликтов, когда определенный тип информации может подорвать общую договоренность о секретах, люди предпочтут особую мудрость: не смотри, не спрашивай, не слушай, и помалкивай.

Конечно, граница между знанием и незнанием не всегда представляет собой границу между соперниками. Каждый из нас знает лишь малую толику того, что в действительности происходит в мире, мы слишком ничтожны перед масштабом вселенной. В отличие от прошлого, сегодня у нас несравненно выше уровень специализации в образовании, обучении и работе, а также в отношении власти, возможностей, богатства, комфорта или бедности. Мы различаемся языками, местом проживания, отношением к этим местам, полом, возрастом, семейными обстоятельствами, и т.д.

В каждом отдельном случае, индивидуумы интерпретируют то, что происходит в мире на основе того, что они уже знают или думают, что знают. Как сказал Анаис Нин: “Мы видим вещи не такими, какими они есть, а какими мы есть”.

Для того, чтобы раздвинуть границы «полянки», расширить наше понимание того, что происходит в мире, мы прежде всего обращаемся к нашей специальной подготовке и личному опыту. Если мы думаем о человеческих делах, мы часто полагаем, что другие будут поступать в определенных ситуациях так же, как мы. Мы будем думать, что у них та же мотивация, а значит те же поступки. Наш личный опыт и подготовка, могут влиять на наши мысли в отношении других людей, другой ситуации и другого опыта.

Например, инженеры могут думать, что люди это механические компоненты – не придавая особого значения их чувствам и свободной воле. Социальные отношения при этом представляются как механические отношения. Вместо того, чтобы думать о людях, как о конечной цели, они воспринимают людей как средства. Люди становятся “человеческими ресурсами”. Такой подход типичен во времена кризисов.

Есть несколько ошибок интерпретации, когда люди полагаются на то, что знают, а не на то, чего не знают (что неудивительно). Одна ошибка происходит по эмоциональным причинам. Психологи говорят о “проекции”, когда люди полагают, что эмоциональный отклик у других людей должен быть таким же, как у них. Мысли, чувства, мотивации и желания человека не только приписываются другим, но также часто отрицаются самим субъектом. “Я - милый человек и никого не ненавижу – это они подонки, ненавидят всех, за ними надо следить и держать под контролем”. “Я очень уважаю женщин – это мексиканцы насильники” и т.д.

Профессиональные идиоты или “idiotisme du mеtier”

Другой пример мы находим в немецком понятии “Fach Idiot” (на французском “idiotisme du metier”). Fach Idiot (литературный перевод означает "предметный идиот" ) – это человек, который знает абсолютно все в отношении специального предмета – но абсолютно ничего об остальном.

Это понятие пришло к нам из 19-го века от Карла Маркса, которое он использует в одной из своих работ (“Бедность философии”). Исследуя влияние разделения труда, Маркс пишет, что

“Признаком разделения труда в современном обществе является то, что оно порождает специализированные функции, специалистов, а с ними профессиональный идиотизм.”

Затем Маркс цитирует французского автора 18-го века Лемонтея:

“Мы восхищаемся,” говорит Лемонтей, “когда видим среди древних, человека, одновременно выдающегося философа, поэта, оратора, историка, священника, администратора, и полководца. Наши души поражены широтой его натуры. Каждый из нас, напротив, строит ограду вокруг себя и запирает себя в ней. Не думаю, что таким образом он расширяет свою «полянку», но уверен, что так он принижает себя.”

Проблема с профессиональным идиотизмом та, что у профессионального идиота есть тенденция интерпретировать мир через призму своего собственного предмета или профессии, из которых он черпает (часто бессознательно) понятия и переносит их на каждую область человеческих отношений, текущих событий, науку и культуру. (Или любую другую область, которую профессиональный идиот посчитает достойной его оценке).

“Деформированные” профессионалы

Хотя крайние формы профессионального идиотизма могут встречаться редко, я уверен, что его мягкие формы чрезвычайно распространены. Они тесно связаны с тем, что французы называют deformation professionnelle - профессиональная роль доктора, учителя, юриста или менеджера настолько глубоко встроены в их психику, что они не в состоянии отвлечься от своей работы. Это условие определяет, как человек относится к своей семье, к детям. В личной беседе, эколог обязательно спросит об энергоэффективности вашей машины, полицейский везде увидит следы преступлений, а математик будет решать задачи в свободное время.

Все это довольно грустно и вызывает сочувствие, но во многих ситуациях профессиональный идиотизм и “деформированные профессионалы” действительно могут нанести серьезный вред и служить интересам властных групп. Узкие специалисты могут рассматриваться как эксперты по оценке опасности какого-либо предмета. Но как отмечается в исследовании “Запоздалые уроки при принятии решений”, запоздалое принятие мер в отношении угроз здоровью населения (и окружающей среде) часто происходит из-за “ошибочной” специальности эксперта, от которого была получена рекомендация.

“Там, где подчеркивается особая важность какой-либо специальности, может возникнуть ситуация, когда регуляторные нормативы будут определяться или даже будут «захвачены» какой-либо одной дисциплиной. Это приводит к ‘институциональному невежеству’, наравне с более широким невежеством в масштабе всего общества, о котором говорилось выше. Например, на принятие стандартов в случае асбеста и ионизирующей радиации сильное влияние оказали медики. В обоих случаях, токсичность, вызываемая длительным воздействием малых доз, вообще не обсуждалась. Применение МТБЭ** основывалось на знании, полученном от двигателей внутреннего сгорания в отношении загрязнения воздуха. Загрязнение воды, связанное со значительным изменением вкуса и запаха, было проигнорировано, хотя информации было предостаточно.” (См. Chapter 16 in http://www.eea.europa.eu/publications/environmental_issue_report_2001_22)

Более свежий пример такого специалистского взгляда на проблемы, можно увидеть в отношении угроз здоровью населения и окружающей среды от добычи неконвенционального газа. На начальном этапе считалось, что геологи и инженеры-нефтяники обладают достаточным знанием и могут выступать не только как эксперты в геологии, но и в отношении угроз здоровью и безопасности. В Великобритании, глава Британского научного общества георазведки доказывал, исходя из своих знаний, что фрэкинг не несет опасности. В книге, представляя свой научный метод как руководство по фрэкингу, проф. Майк Стефенсон полагается на свой субъективный опыт работы в нефтяном и газовом секторе. Например, он пишет:

“....все эти неприятные моменты мы знаем из других областей, нефтяной и газовой отрасли. Я не хочу отрицать их, но это то, с чем мы можем справиться. Транспорт можно пустить в объезд; шум ослабить, землю рекультивировать, как это делается в других промышленных местах, например, в карьерах.”

и

“Будут ли эти разработки опасными? Возможно. Грузовики могут проливать химикаты, емкости с отходами могут переливаться. Но это промышленные установки, с которыми инженеры знают, как работать и как их контролировать. Во многих отношениях, они не отличаются от строительства домов.”

(См. мой отзыв http://www.feasta.org/2015/04/09/shale-gas-and-fracking-the-science-behind-the-controversy-review-by-brian-davey/)

На самом деле, профессиональные аварии в местах фрэкинга в 2.5 раз чаще, чем на строительстве. Профессора геологии успокаивает ложная уверенность, которую он получает от своих коллег и своего опыта. Я подозреваю, что поскольку он лично, во время кратких визитов, может мириться с шумом от бурения, он полагает, что живущие рядом люди тоже могут.

Возможно даже профессор геологии плохо представляет себе срочность, с которой осуществляется проект фрэкинга (часто работа по ночам). Напряженная работа без перерыва приводит к тому, что (временные) рабочие держатся на амфетамине, чтобы не заснуть. В самом деле, исследование показывает, что

“С приходом бурения и операций по фрэкингу, в сообществах отмечается рост преступности, секс-траффикинг, сексуальное насилие, пьяная езда, наркотики, насилие, - приводящие к серьезным проблемам, в особенности для женщин.” (http://concernedhealthny.org/wp-content/uploads/2012/11/COMPENDIUM-4.0_FINAL_11_16_16.pdf. См. различные отчеты на стр 176 - 190.)

Ясно, что такие последствия от фрэкинга не могли предвидеть геологи.

Нас не должен, поэтому, особенно удивлять “профессиональный идиотизм” Королевской академии строительства и Королевского научного общества, выпустившие доклад, в котором утверждается, что при соответствующих правилах и методах фрэкинг безопасен. Авторы доклада в своем большинстве инженеры, геологи и географы, но там не было ни одного специалиста по здравоохранению или медика, или независимого эксперта по риску добычи в нефте-газовом секторе.

Я не хочу этим сказать, что геологи не обеспокоены общественным здоровьем или экологией; я хочу только указать на слишком большой вес, который придается частному знанию или опыту.

Иван Иллич и критика профессионализма

Примеров профессиональной спеси множество. Профессионализм различного рода отличается тем, что переоценивает специалистское знание, которое удерживается в конкретных институтах и служит конкретным узаконенным интересам. Профессиональный опыт ведет к профессиональным предрассудкам (пред-рассудкам), когда частный метод узаконивает чьи-то интересы. Например, когда допущение о том, что химические препараты самый лучший способ лечения, ведет к обогащению компаний, продающих лекарства. Здесь прямая связь с определенными практиками подготовки врачей, маркетингом лекарств и политическим лоббированием. Фармацевтической промышленности трудно противостоять, даже если появляется новая информация, свидетельствующая о том, что химические препараты не такая уж хорошая вещь.

Здесь я хочу обратить ваше внимание на уместность идей Ивана Иллича, диссидента-интеллектуала, который развил общий критический подход к профессионализму и институтам. Его точка зрения такова, что существует некая грань, за которой специалисты, профессионалы и институты оказывают парализующий и обескураживающий эффект на тех, кому они поставлены служить. Способность обычных людей искать свои решения для своих потребностей, путем компанейских и взаимно обогащающих отношений с друзьями, подрывается экспертами и институтами, которые фальшиво утверждают, что обладают необходимыми знаниями и лучше могут выполнить вашу работу. Например, в отношении учителей и школ он говорит следующее:

“....производство знания, маркетинг знания, - то, к чему свелись школы, - затягивает общество в ловушку мысли о том, что знание – это гигиенический, чистый, респектабельный, дезодорированный продукт, произведенный человеческими головами и сложенный на полках…. Обязательное школьное образование, приводит к тому, что люди начинают верить, что самообразование недопустимо; что обучение и рост когнитивной способности, это процесс, требующий потребления услуг, представленных в индустриальной, плановой, профессиональной форме;… что обучение – это вещь, а не действие; что это вещь, которую можно накопить и измерить, что обладание ей - это мера производительности индивидуума. Что это его социальная стоимость.” (Illich on Deschooling Society.)

Куда ни посмотреть, везде видны негативные последствия этих утверждений. За квалифицированным экспертом остается верховенство – и часто оно ведет к значительному урону из-за того, что их профессиональные знания подрывают традиции и самопомощь или же служат чьим-либо интересам. В результате, в настоящее время есть достаточно доказательств, что главной причиной смертности в таких странах, как США, являются не сердечные заболевания или рак, а сама медицина – а также тот факт, что большая часть медицинских интервенций бесполезны, но весьма выгодны медицинским и околомедицинским заведениям. (http://www.webdc.com/pdfs/deathbymedicine.pdf)

Профессионалы и эксперты с академическим образованием отговаривают людей от понимания своей собственной ситуации. Академическое образование, в котором заинтересованы университеты, с пренебрежением относится к опыту обычного человека, самостоятельному обучению и навыкам в различных областях. Возьмите, например, обучение языкам. В одной из своих книг Иллич описывает, как в обществах без формального обучения, знать другие языки было вполне обычным явлением. Знание других языков было естественным – и не требовало нескольких лет дорогостоящего обучения в университетах.

Респектабельное знание далекое от истины

На кон здесь поставлена наша способность понимать мир не с подачи, по выражению Иллича, «респектабельного» и "дезодорированного» знания. Поскольку официальный рассказ, представленный официальными лицами, чаще всего это ложь, нам трудно представить истинную картину происходящего. Проблема с институциональными программами становится предельно ясной для любого иммигранта, который хочет их изучить и натыкается на пункты, в которых говорится, что Британия, невзирая на свою историю империалистического притеснения, остается глобальным маяком “справедливости”.

“Официальная реальность” - это часть “общего консенсуса” - с которым мы вынуждены жить и в который в конце концов 'как-бы верим', дабы не раскачивать лодку. Официальная реальность, включая и ту, которая сообщается веткой профессионалов, работающих на агентства паблик-рилейшнс, включает и представление о том, что власть имущие могут быть непорядочными или некомпетентными людьми. Официальные рассказы хотят заставить нас поверить в то, что если премьер-министр призывает нас к чему-либо, мы должны отнестись к этому со всей серьезностью. Конечно, это ерунда.

Верить в то, что вам говорят институты и профессионалы, значит обманывать себя. Существует много областей, когда они просто наносят вам вред. Например, если вы откажитесь от попыток развить свое собственное понимание вашей эмоциональной жизни в таких областях, как эмоциональное и психологическое здоровье, вы попадете в ловушку. Вы поверите в негативный диагноз докторов и других профессиональных “помощников”. Вы поверите профессиональному врачу, члену Королевского колледжа психиатрии, что у вас не в порядке гены или нарушены химические процессы в мозгу. И “помочь”, конечно, смогут лекарства, которые снизят активность вашего сознания и возможно даже повредят мозг – но в то же время принесут хорошую прибыль фармацевтическим компаниям. Это win-win ситуация для альянса докторов и фармацевтических компаний и lose-lose ситуация для пациентов и остального общества.

Эксперты по жестокости и устрашению

Часто различных “экспертов” используют для официальных миссий с целью подорвать или обесценить самостоятельность суждений – наподобие тех “экспертов”, которые, в Великобритании, оценивают работоспособность людей при выдаче им пособия по инвалидности. Удовлетворение 60% судебных исков против выданных решений означает, что главная цель данных «экспертов» обескуражить людей, а не установить истину (что хорошо проиллюстрировано в фильме I, Daniel Blake). Это также полезная функция для менеджеров: постоянно держать своих жертв в кафкианском напряжении. В целом, создается впечатление, что проблемы людей создаются в большой степени из-за глупости и узкого мышления менеджеров и самих профессионалов.

Профессиональная спесь, поэтому, пронизывает все общество, но не замечается, поскольку люди ей отравлены. «Профессиональные идиоты» и “деформированные профессионалы”, переоценивают свои возможности и не видят, что превращают острые общественные проблемы в хронические. Во время нарастающего экономического и социального хаоса, разделение интеллектуального труда делает социальный кризис еще тяжелее. Он занимает людей – но не способствует самопомощи и взаимопомощи.

Представьте себе последствия “профессиональной деформации” и групповой поддержки среди полицейских профессионалов. Природа их работы такова, что они расположены повсюду видеть признаки преступлений. При общем социальном кризисе они будут скорее всего интерпретировать социальный коллапс исключительно как нарушение закона и порядка, и как неспособность полиции справиться с преступностью. С таким сознанием, они могут применять массовое насилие по мере разрастания беспорядков.

Малопонятный социальный кризис

Возможно самое плохое, если во всем обществе произойдет разлад. Существуют ситуации, когда люди не могут их объяснить из-за утерянной способности реагировать или не имея ориентиров. Когда это происходит с отдельными людьми, их сразу относят к помешанным. Если подобное происходит с целыми обществами, это нечто другое. Сразу же придумываются псевдо-объяснения, которые подставляются вместо реальных объяснений.

Например, появляются параноидальные истории для объяснения возникшего хаоса, т.е. считается, что общество находится под воздействием определенной группы, которую затем определяют как диссидентов или иностранных агентов. Внезапно одно большое общество, как США, оказывается под угрозой со стороны мексиканцев или мусульман. Чтобы «Америка была снова великой», надо объединить всех, а врагов пресечь.

Gleichschaltung

Мобилизация для атак с “врагами народа” придает группе определенный смысл – она как-бы восстанавливает предсказуемость, порядок и контроль, поскольку люди работают вместе и с единой целью. В первый период нацистского правления в Германии для описания данного процесса использовался термин “Gleichschaltung”.***

Когда нацисты пришли к власти в Германии в начале 1930-х хаос закончился. Gleichschaltung был сразу же понятен тем, кто работал с машинами, полицией и военными. Одеть всех снова в военную форму. Построить, заставить маршировать в ногу, налево, направо. Стой. Смирно. К ноге! На кара-ул! Все работают синхронно, как части машины.

“Это слово редко найдешь в старых немецких словарях. ‘Gleich’ означает вместе, ‘Schaltung’ означает включение, как в электрическом выключателе; Gleichschaltung поэтому означает включение всех в одну сторону, или другими словами, построение в шеренгу. Оно появилось в 1933 г, для определения процесса, с помощью которого все организации и ассоциации были «нацифицированы», а другие, вроде политических партий или профсоюзов, просто подавлены. Данное слово скрывало тот факт, что происходящее было вопиющим нарушением всех понятий о свободе, гражданских правах и самоуправлении. Это был способ под страхом террора и насилия заставить граждан и организации подчиняться властям.” (http://www.history-ontheweb.co.uk/concepts/concept72_gleichschaltung.htm)

Если общество превратилось в машину из синхронизированных шестеренок, тогда кто ей управлял? Кто отдавал приказы? Психопат. Его приказы вызвали хаос и миллионы умерли.

На протяжении всего этого процесса, не только во время наступлений, но и при длительном отступлении, до самого конца, до битвы за Берлин, синхронизированные жизни думали, что они знают, что должны делать. Они не знали никакой другой цели, поэтому следовали за «грандфаллонами».

Грандфаллоны

Грандфаллон – это коллективная параллель индивидуальному помешательству. Когда у людей отсутствует понимание ситуации и решений для выхода из затруднительного положения, они придумывают себе воображаемое решение. Такая коллективная цель может быть совершенно бессмысленной и безнадежно оторванной от реальности (как “сделать Америку великой опять”), но если люди объединены любовью к одним и тем же символам, ритуалам и идеям, создается общая цель. Обычно грандфаллон определяют как "гордая и бессмысленная ассоциация человеческих существ."

“В социальной психологии данное понятие вытекает из исследований британского социального психолога Генри Тайфела, который обнаружил т.н. парадигму минимальной группы. Тайфел обнаружил, что незнакомые люди формируют группы на основе совершенно случайных критериев. В одном из исследований, субъектов попросили понаблюдать за подбрасыванием монеты. Затем их разделили на две группы в зависимости от предпочтения выбора - орел или решка. После того, как субъектов разделили на группы на основе таких бессмысленных ассоциаций, было обнаружено, что "люди внутри группы, объединенные одним и тем же бессмысленным критерием, оказались близкими родственниками или друзьями”. (Из Википедии)

Ирландский писатель Джонатан Свифт представил этот абсурд в "Путешествиях Гулливера", где сатирически описал многолетнюю войну, которую вели Лилипуты с близлежащим островом Блефеску, вызванную идеологическим противостоянием: надо ли разбивать вареные яйца с узкого конца или толстого.

“Установлено, что одиннадцать тысяч человек несколько раз шли на смерть, не соглашаясь подчиниться правилу разбивать яйца с узкого конца. Многие сотни научных трудов были опубликованы, посвященные этому противоречию; но книги, написанные Толстоконечниками, были давно запрещены, а всей этой группе законом было запрещено устраиваться на работу.”

Аналогично, в рассказе Воннегута "Колыбель для кошки", описывается несчастный остров, где люди живут за счет выдуманной религии, которую принимает часть населения....

В заключение

Большинство людей полагают, что знают, что происходит вокруг. Увы, это не так. Например, в конце 18-го века большая часть людей осела в Австралии и обнаружила, что там уже живут. Затем переселенцы забрали землю у аборигенов и развязали против них геноцид. После, белые обнаружили, что австралийский ландшафт идеален для разведения скота. Единственное, чего они не заметили, так это то, что он был таким, потому что аборигены заботились о всей экосистеме, о всем ландшафте, управляли так, чтобы они оставались пригодными для животных, на которых они могли легко охотиться. Европейцы же посчитали, что их способ управления лучше, и работали целыми днями. К аборигенам они относились с пренебрежением, т.к. считали, что те работают мало. Но европейцы не поняли, что аборигенам не надо было много работать: их детальное и глубокое знание экосистемы позволяло им практически не работать. То есть, белые поселенцы совершенно не сознавали, что живут в намного более утонченном обществе, чем их собственное, в отношении жизни на австралийском континенте. Они также не сознавали, что это общество живет устойчиво на континенте вот уже 8000 или даже 15000 лет. Грубое обращение с аборигенами продолжалось до последнего времени, и понадобилось 200 лет, чтобы несколько европейских академиков осознали, какой катастрофический урон был нанесен местному населению. Большинство белых австралийцев до сих пор живут в неведении и полагают, что они принадлежат к культурной и исторической традиции, представляющей “прогресс”. (https://www.youtube.com/watch?v=Sko-YDIULKY)

Приведенный пример должен послужить предупреждением. Целые общества могут скатиться вниз и вместе с тем считать, что их спуск к варварству и есть прогресс.

Люди полагают, что должна существовать некая рациональность и логика в том, как организовано общество и что профессионалы и эксперты, и их институты, знают, что делают. Мы доверяем им, поскольку у них высокие звания и квалификация. В данной статье я попытался показать, что на самом деле нечто противоположное имеет место и лучше описывает нашу ситуацию. Большинство из нас не имеет никакого представления о том, что в реальности происходит с обществом и экономикой, и это справедливо также для всех структур власти и ее иерархии – от самого верха до самых низов, включая учителей, юристов, инженеров, докторов, экономистов, и т.д. Возможно из-за того, что многие чувствуют, что общество идет не туда, они возненавидели “истеблишмент”.

На каждом уровне общества есть большие черные дыры, намеренно создаваемые как места для укрытия – например секретные зоны, охраняемые юрисдикцией, куда направляется большая часть мировых денег. Частично эти дыры в общественном знании остаются невидимыми из-за предположения о компетенции и рациональности конкретных государственных, или культурных, или профессиональных групп – но предположение о их рациональности и компетенции не более, чем иллюзия.

Никто из нас не знает того, чего мы не знаем – и львиная доля того, чего мы не знаем, это неизвестное за семью печатями. Но есть все же немногие, которые знают то, что для большинства недоступно.

Энергетические и экологические пределы не известны широкой публике, потому что они табу. Было бы замечательно, если бы люди знали больше об этих пределах, потому что реакция на них сегодня - самое актуальная задача. Более вероятно, однако, что большинство населения по-прежнему будут слушать гранфаллонов – и многие образованные люди будут им помогать.
__________________________-
* Эта тема глубоко изучена проф. Уильямом Каттоном, родоначальником экосоциологии, в последней книге "Непроходимость" (2009). См. Гл. 4 "Как специализация изменила жизнь людей" http://www.proza.ru/2013/03/03/2310 - ВП
** Метил-трет-бутиловый эфир. Применяется в качестве добавки к моторным топливам, повышающей октановое число бензинов (антидетонатор). – Из Википедии.
*** Гляйхшайтунг – процесс «нацификации», с помощью которого нацистская Германия установила тотальный контроль и управление всеми аспектами общества - от экономики до массмедиа, культуры и образования; насильственное вовлечение в систему нацистской идеологии, политики и управления – Из Википедии.