Нина Комарова. КНИГА ЛЮБВИ И ГНЕВА. 38.

***

5 ноября я получила коротенькую записочку:
"Ниночка, Риммочка, наши родные! Марина и Саша!
Мы едем на три года в тюрьму, – туда, где был Сережа последний год. Адреса почтового не знаем – узнайте у Люси. И сразу пишите, телеграфируйте. А мы напишем. Очень беспокоимся отсутствием писем, особенно Генрих. Ну, вот и все. Не волнуйтесь, дорогие, все будет хорошо.
Крепко целуем вас и детей, любим
Витя. Генрих".
Записка написана Витей. К ней было приложение – обращение к доброму человеку переслать это письмо по адресу во Фрязино. И такой добрый человек нашелся. Так что к моменту получения первого большого письма из Чистополя, к моменту официального сообщения из Чистополя, мы уже знали, что Витя и Генрих Алтунян в Татарии, в Чистопольской тюрьме.
7 ноября дала телеграмму Вите, а 8 ноября писала уже по новому адресу, в Чистополь, зная уже, что по прибытии на место он не будет иметь права на письмо в течение двух месяцев.
Господи, какая дикая, какая жестокая система, выложенная из непробиваемого бесчувствия!
Я пишу ежедневно. Ежедневно стучусь к Вите в камеру! Ну, может быть, что-то передадут.
"...Ребятам трудно писать безответно. Не сердись на них, родной. Они хорошие ребята, и любят тебя, и ежедневно что-то вспомнят. А писать – трудно..."
Трудно и мне.
16 ноября я отправила заявление начальнику учреждения ВС-389 Хорькову Н.В.:

"Прошу сообщить причину перевода моего мужа Некипелова Виктора Александровича в тюрьму в г.Чистополь. На какой срок он переведен туда?
Прошу все письма, поступившие на его имя в адрес учреждения ВС-389/36, переслать по новому адресу".
Где-то через месяц получила ответ, копию Определения судебного заседания в порядке ст.ст. 368 и 369 УПК РСФСР от 25 октября 1982 г.
"Чусовский районный народный суд в составе председательствующего п/с Симоновой Л.С., народных заседателей Шешиной А.Ф. и Малыгиной при секретаре Сибгатулиной Г.Г. с участием прокурора Мурашовой В.Н. в ИТК-36 п.Кучино рассмотрел вопрос о переводе на тюремный режим Некипелова Виктора Александровича 1928 г.р.
Суд установил:
Некипелов был осужден 13.06.80 г. судебной коллегией по уголовным делам Владимирского Облсуда по ст.70 ч.1 УК РСФСР к 7 годам лишения свободы со ссылкой на пять лет. Начало срока 7.12.79. Конец срока 7.12.86 г. Некипелов содержится в учреждении ВС-389/36 с 3.12.80, зарекомендовал себя крайне с отрицательной стороны: к работе относится халатно, уходил с рабочего места, делает попытки дезорганизовать работу учреждения, грубость с работниками ИТУ. За период отбытия наказания им допущено 19 нарушений, за что пять раз водворялся в помещение штрафного изолятора, лишался очередного свидания, в ноябре 1981 г. водворялся в помещение камерного типа на 4 месяца. На принятые меры Некипелов не реагирует. Администрация ИТК-36 ходатайствует о переводе Некипелова на тюремный режим. Суд считает ходатайство подлежащим удовлетворению, т.к. Некипелов упорно не желает встать на путь исправления, отрицательно влияет на других осужденных. Руководствуясь ст.53 ИТК и 369 ФЕК РСФСР, суд
определил
Некипелова Виктора Александровича перевести на тюремный режим сроком на три года.
Нарсудья: подпись
Нарзаседатели подпись
Верно: нарсудья: подпись
Секретарь: подпись"
В 1983 году, получив письмо от Виктора Нийтсоо, я тут же ответила ему и спросила, что он знает о Вите. И это единственный человек, обрадовавший меня живым словом о Вите.
"Я видел его, когда он отбыл (1981 г.) в ШИЗО уже почти 40 суток. Я думал, что увижу дистрофика, но ваш супруг был в нормальном состоянии, правда, бледный и исхудавший. Мы все очень беспокоились за здоровье В.А., но эти испытания не вредили его значительно. Единственное, что тогда его беспокоило, это была опухшая железа нижней челюсти и что-то с мочевым пузырем. А так он выглядел ничего. Был в хорошем настроении, в свое несчастье относился фаталистически, сказал, что это даже хорошо, что самому придется узнать все круги ада. К тому же, какой литературный материал!..
С Вашим мужем я был вместе только одну сутку. Потом нас отделили в разные камера..."
Я не обращала внимания на литовский акцент письма. Виктор прислал еще "Голубого кита". И приписал при этом: "Других стихотворений Гумилева (конспирация) я не знаю. Но мне известно, что большой интерес к творчеству Гумилева показали Антанас и Апполлони Берничук". Это было первое письмо Нийтсоо из ссылки. Потом ко мне заезжала его мама Айна Яновна. Очень она мне понравилась. Мы дважды виделись, но буквально по часу-полтора. Не получилось больше пообщаться. Понравилась своей материнской гордостью за сына. И одновременно мягкостью. И удивительным тактом. И шла от нее какая-то необыкновенно теплая струя добра, понимания.
Много позже мне писал Антанас Терляцкас:
"Мы все тревожились за Виктора. Я был уверен, что он уже не выйдет из ПКТ. Четыре месяца голода и холода даже для здорового человека выдержать трудно. А он выдержал, и первое, что я увидел – его улыбку. И первые его слова были: и это тоже нужно было пройти."
"Народный суд" лучше знает, что необходимо для окончательной поправки здоровья. Нужно встать на путь исправления, покаяния – и тогда, возможно, освобождение и лечение; раз человек не хочет "исправляться" добровольно – ухудшить режим – 3 года тюрьмы!
***
Из тюремных писем.
1 апреля 1983 года (второе письмо с начала года):
"...Все время почему-то воспаляются десны и небо, парадонтоз... Все болячки со мной, по не обостряются. С железами – все то же".
21 апреля:
"...Прошу об обследовании специалистами. Думаю, не того ли это типа, что у Асеньки или у Виталия было... (Виталий – наш друг. Умер от рака костной ткани в 1977 году. Ася Великанова умерла от рака в 1987 г., борясь с болезнью больше 10 лет. – Н.К.)

...Вчера была медкомиссия...
...Сегодня сделали биопсию из подчелюстных желез. Даст Бог, анализ будет хорошим... Надеюсь, не будет никакой онкологии..."
6 июня:
"...Сказали, что анализы хорошие. Слава Богу. Обещали прислать ответ письменно, но пока ничего нет. И никакого лечения. И никаких рекомендаций".
7 июля:
"...Сдается мне, что у нас (с Асей) все-таки одна болячка. И там, и тут – гематология".
9-22 сентября:
"...Результатов биопсии так и нет. Это смущает...
...10 сентября вдруг взяли на этап. Со всеми вещами. Сказали, что в больницу. Пишу из Казани...
...Из Казани выехал 14 сентября.
...Представь, письмо дописываю во Владимире!.."
13 октября. "...Онколог во Владимире еще не смотрел. Что же значат мои опухоли? Ведь месяц от месяца увеличиваются. Иногда мне кажется – все вторичное, типа метастазов уже, а где же главное? На печени? На пузыре? В кишечнике? Основные боли где-то в правом нижнем углу живота, но есть чувствительные точки и вдоль ребер, у таза, все кости. Конечно, хочу верить, что все не злокачественное, но ведь надо же на чем-то основываться, смущает молчание из Казани... взяли 3 октября кровь из пальца на общий анализ. Врач сказал: "Анализ хороший". Это первый анализ. В Чистополе не брали – там не делают"...
Письма Вити, кроме этих коротеньких строчек о здоровье, кажутся прежними: теплыми, ласковыми. Много о чтении, если удавалось такое, но уже реже. Да и писем, собственно, было всего пять.