Идея заключалась в том, чтобы вместо двух моделей сделать одну. Катер с химическим двигателем. Сергей Андреевич будет доволен, ведь катер – морская модель. А Колба тоже ничего не сможет возразить, поскольку вся начинка у катера будет химическая. И вообще мое незаконное пребывание в двух кружках станет законным и даже необходимым.
Я быстро уговорит Яшку работать напару. Потом мы пошли к Сергею Андреевичу.
– Что это такое – химический двигатель? – спросил он.
К этому вопросу я быт готов. Нужно получить водород и кислород, затем их смешать – образуется гремучий газ. А дальше все просто: гремучий газ поступает в камеру сгорания, бах – и модель рванется вперед. Потом еще один бах. И так далее.
– Значит, ракета, – с сомнением сказал Сергей Андреевич. – Ничего не выйдет, но попробуйте. Для практики.
Колба выслушал нас без всякого энтузиазма, но возражать не стал. Он только спросил, как мы собираемся получать водород и кислород. Мы объяснили: поставим на модель электрическую батарею, она будет разлагать воду – вот и все.
– Электрическая батарея? – переспросил Колба. Он посмотрел на потолок, что-то по
шептал и буркнул. – Ладно, вам виднее.
Дине мы тоже рассказали о ракетном катере. Она давно ушла из химического кружка в драматический. Вообще она изменилась. Яшка как-то сказал, что теперь она – из рассказов Александра Грина. Я считал, что все дело в высоких каблуках. Если надеть туфли на высоких каблуках да еще соорудить на голове башню из волос – запросто можно состариться на пять лет. На переменах к Дине приходили десятиклассники, нас она замечала, когда надо было списать задачку по физике или математике.
– Ах, мальчики, чепуха этот ваш катер, – сказала она. – Лучше сделайте мне ацетон.
Нигде не могу достать.
Ацетон ей был нужен, чтобы смывать маникюр. В школу нельзя было приходить с маникюром, с этим было строго. В тот же вечер Яшка изъял дома бутыль уксусной эссенции, мы насыпали в эссенцию толченый мел, эссенция зашипела наподобие газировки, и на дно выпал серый порошок – уксуснокислый кальций. Отфильтровали порошок, прокалили, получился ацетон. На следующий день мы вручили Дине большой флакон из-под одеколона "Красный мак". Доверху заполненный ацетоном. Великая вещь – химия...
А вот с катером дела были плохи, очень плохи. За три недели мы выстругали корпус, прекрасный корпус длиной восемьдесят сантиметров, и притащили его из мастерской наверх, к себе. В коридоре стоял большой аквариум, мы давно решили приспособить его для испытаний. На воде корпус, даже некрашеный, выглядел совсем неплохо. Но когда мы начали укладывать в него батареи, просто так, чтобы посмотреть, как они разместятся, корпус сразу наклонился, вода полилась через борт, и модель наша, разгоняя испуганных рыб, пошла ко дну. Тут только мы сообразили, что нужно было посчитать, сколько может выдержать корпус и сколько должны весить батареи.
Мы вытащили из аквариума корпус и батареи, дали рыбкам корм, чтобы они не очень переживали, и сели за подсчеты. Цифры получились убийственные: батарей нужно в сорок раз больше, чем смог бы выдержать корпус катера. Это был какой-то кошмар. Мы прикидывали по разному: если корпус сделать в полметра, в четверть метра – все равно получалось, что нужна целая гора батарей. А если батарей взять мало, вода будет разлагаться в час по чайной ложке. Откуда же двигатель получит гремучий газ?!
Как просто жилось до этого! Появилась какая-то идея – и прекрасно: ты знаешь, что голова у тебя варит. Идей у меня всегда было много, поэтому я и не сомневался, что голова варит как надо. А тут выходило, что идея, даже идея такого замечательного катера, сама по себе еще ничего не стоит. Идея может лопнуть, как мыльный пузырь, если не сойдутся расчеты.
Пока я это переживал, Яшке пришла в голову спасительная мысль: кислород и водород можно получать без электричества, чисто химически. Действительно, серная кислота плюс цинк – получается водород, что может быть проще!
Раньше такая мысль привела бы меня в восторг: да здравствует химия, далеко простирающая свои руки... Раньше было просто: что-то придумал и радуешься. А теперь придумал – и сомневаешься, боишься, что идея лопнет. Надо посчитать, но ведь расчеты только приблизительные, тут тоже не до радостей. Вот когда все будет построено и испытано, тогда уж наверное можно радоваться.
Мы стали прикидывать, сколько надо реактивов, сколько будут весить склянки, трубки и прочая начинка, сколько весит сам катер. Получалось, что вес вдвое больше, чем нужно. Не в сорок раз, а только вдвое, но катер-то все равно потонет...
По ночам мне снились тонущие корабли. А потом я сообразил, что кислород получать не надо, кислород есть в воздухе. Значит половину начинки можно выкинуть, катер станет легче, не утонет! Очень даже логично.
Мы показали наши расчеты Колбе. Бегло посмотрев вычисления, он исправил две небольшие ошибки и буркнул:
– Раз уж вы начали мыслить, попробуйте мыслить дальше.
Между прочим, это оказалось занятно – мыслить. Как будто играешь в шахматы. Сделал ход, а противник тебе отвечает, – и надо пересилить, передумать противника. Вот только неизвестно, кто твой противник, ты его не видишь. Яшка сказал, что противник – наша собственная дурость. Но если это – дурость, почему она так ловко сопротивляется? Да, раньше таких вопросов не возникало.
Чтобы получить водород, нужны серная кислота и цинк, запас их должен быть на катере, а это лишний вес, тяжесть. Выгоднее взять карбид кальция, самый обыкновенный карбид, который используют газосварщики. Карбид плюс вода – получается газ, ацетилен. А он нисколько не хуже водорода. Тут ведь что красиво: на борту будет только карбид, воду брать не надо, ее сколько угодно за бортом.
Мы снова пошли к Колбе и все ему выложили. Он внимательно нас выслушал и стал удивленно разглядывать, как будто видел в первый раз.
– Вы мыслите, следовательно, вы существуете, – торжественно сказал он. – Если, конечно, прав Декарт. Вот стол. Соберите установку для получения ацетилена. Нужно отрегулировать ее так, чтобы процесс шел равномерно.
Установку мы собрали за два вечера, однако тут же пришлось ее разобрать: карбид издавал нестерпимый запах, в комнате и в коридоре невозможно было дышать. Мы заново собрали установку в вытяжном шкафу. Николай Борисович не отходил от нас ни на шаг и придирался к каждой мелочи. Вроде бы все было правильно: вода капала на карбид, и выделившийся ацетилен шел по резиновой трубке к горелке. Но вот горелка никак не хотела работать равномерно. Огонь то еле-еле мерцал, то вдруг поднимался огромным ревущим столбом, а потом снова затихал. Это зависело от тысяч причин: какие взяты куски карбида, как они уложены, как подается вода, как открыт кран горелки...
Другие ребята уже заканчивали макеты химических заводов, в морском кружке стояла почти готовая модель крейсера "Киров", а мы все еще возились с карбидом. Я читал теперь книгу Макса Валье "Полет в мировое пространство", книга была потрясающе интересной, но дома ее приходилось прятать от мамы, потому что на первой странице был портрет Макса Валье в траурной рамке: Валье погиб, испытывая ракетный автомобиль. Колба принес мне еще несколько книг по ракетной технике. В одной из них было сказано, что в недалеком будущем ракетный принцип найдет самое широкое применение в социалистической технике. Запомнилась фамилия автора: инженер-летчик С.П.Королев...
Я и не заметил, как прошли зимние каникулы. Каждый день с утра до позднего вечера мы возились с карбидом. Меняли баки, трубки, краны, пробовали растирать карбид в порошок и, наоборот, прессовали из карбида плотные кубики. Колба присматривал за нами, иногда помогал переделывать установку, но ничего не подсказывал. "На ошибках учатся, – сказал он однажды. И добавил: – Если это свои ошибки".
Двумя этажами ниже, в большом зале стояла елка. Оттуда доносились музыка, голоса, смех. Однажды к нам забежала Дина. На ней быт костюм Снегурочки, наверное, ей хотелось похвастаться. Она неодобрительно понюхала воздух, фыркнула и сказала, что после каникул ей снова понадобиться ацетон. В тот день Яшка прожег новый халат, поэтому он только покосится на Дину и не очень вежливо объяснил, что мы теперь мыслим и у нас нет лишнего времени на всякие пустяки.
– Подумаешь, мыслители! – возмутилась Дина. – Кому он нужен, этот катер?
Наивный вопрос! Мы-то знали, что наша модель побьет все рекорды скорости на воде, это во-первых. А во-вторых, можно построить на этом же принципе большой корабль, и от Баку до Астрахани он пройдет за час, а до Красноводска и вовсе за какие-нибудь двадцать минут.
– Очень мне нужен ваш Красноводск, – без всякой логики сказала Дина.
Она сморщила нос и пренебрежительно фыркнула. Получилось эффектно, занятия в драмкружке не пропали даром.
Ацетон мы ей сделали, на этот раз пришлось изъять запасы уксусной эссенции у моей мамы. А установка наша по прежнему капризничала, тут у нас ничего не выходило. В автомобильном кружке мы достали манометр, которым шоферы измеряют давление воздуха в шинах. К этому манометру мы приделали рычаги и пружины, чтобы он автоматически поворачивал краны в зависимости от того, как меняется давление ацетилена. По идее все было просто. Уменьшилось давление в баке – рычаги закроют кран на трубке, по которой уходит ацетилен, и откроют другой кран, по которому в бак потечет вода. Повысится давление – и пружины вернут краны в прежнее положение. А на самом деле краны отчаянно упирались, у манометра не хватало сил управлять ими. Сергей Андреевич принес нам другой манометр – огромный, тяжелый, от пароходных котлов.
– Ничего, конечно, не выйдет, но попробуйте. Для практики, – сказал он.
Силы у этого манометра было хоть отбавляй, ему нравилось вертеть краны просто так, из озорства. Все время приходилось регулировать рычаги и пружины. Мы прикинули, получилось, что надо увеличить длину модели до полутора метров, иначе ничего туда не втиснешь. Яшка высказал мысль, что манометр капризничает из-за изменения атмосферного давления. Мы достали барометр, которым измеряют атмосферное давление, и приспособили его регулировать манометр. Регулирующее хозяйство разрослось, по самым скромным подсчетам выходило, что модель должна быть длиной в два метра. Но барометр временами тоже капризничал. За день-два до дождя он начинал страшно нервничать, на него нападала какая-то трясучка. Идущие от барометра рычажки и пружинки лихорадочно дергали большой манометр, а тот в свою очередь начинал вертеть краны, совершенно не обращая внимания на то, что творилось в баке с карбидом. Нужен был еще какой-то прибор, чтобы он правильно управлял барометром, чтобы барометр правильно управлял манометром, чтобы манометр правильно управлял кранами...
И вот тут, когда мы уже совсем отчаялись, появилась очередная гениальная мысль:
…
|
0
