Власть есть главный инструмент управления и самоуправления общества, находящийся «в руках» какой-то группы властных людей (ниже для краткости называемых просто властью), ВСЕГДА стоящих ВНЕ общества, «над ним». Это похоже на то, как сознание человека стоит над его телом (кстати, аналог, весьма полезный). С одной стороны, сознание и тело вроде бы как едины, образуют одно целое – человека. А с другой стороны, часто между ними нет ничего общего: тело «хочет» одного, а сознание – совершенно другого, нередко прямо противоположного.

Сознание управляет телом (как и диктатор рабами) самым простым образом: только кнутом – сознание (диктатор) приказывает, тело (рабы) подчиняется. И вот здесь, если приглядеться, можно увидеть интересный феномен: на самом деле приказывает (властвует) не сознание или человек-диктатор, а всего навсего такая «фитюлька», как ЦЕЛЬ. Вот кто есть истинный инициатор-повелитель власти. Вот тот монстр, который вершит судьбами мира! И потому, чтобы понять тонкости власти, нужно забираться в цели.

Проще всего цель устроена у животного – это система его инстинктов, жестко заложенная в психику ПРОГРАММА. От этой программы животному никуда не деться, оно даже не может задуматься, нужна она ему или нет, – без малейшей критики он ей просто подчиняется. Ну, собственно, как и раб: «Мол, надо, Федя!»...

Программа – это такой «чертеж», с которым должен совпасть по всем своим параметрам изготавливаемый «продукт». В роли такого продукта может выступать ВСЁ что угодно: не только стол или канал, но и, например, улыбка на лице любимой женщины, катание на велосипеде и т.д. и т.п. В случае катания на велосипеде «чертежом» является система некоторых условий: а) у человека должен быть велосипед, б) на доступном расстоянии должна быть дорога, по которой можно ездить, в) у человека должно быть время для катания, г) никто не должен мешать катанию, и еще масса всяких мелочей.

В случае властвования над своим телом все просто. Проблемы же возникают при властвовании над другими людьми (ну и над своим Я, но это особый разговор). Другой человек – это ведь не свое тело, которое может безропотно отвечать лишь своими ощущениями, а сознание может к ним либо прислушиться, либо проигнорировать. У другого человека есть СВОИ цели, реализация которых может вступать в – нередко неразрешимое – противоречие с интересами других людей. И тут как властителю, так и подчиненному не помешает знать законы властвования и управления.

Властвованию насилие предоставлено природой: удар бича – и раб (или лошадь) выполняет требуемую работу. Сила есть – ума не надо, чем рабовладелец вовсю и пользуется. Интересно, что рабы почти всегда смиренно относятся к своему рабству. Восстания рабов случаются, но крайне редко, и что удивительно: захватив власть, рабы становятся такими же поработителями, как и их предшественники! Некоторые гуманисты предлагают наделить рабов правами. И иногда такое случалось. Но! Как только рабы получали права и волю, они эти права использовали опять-таки на порабощение более слабых: оказывается, рабское по психологии общество не может мгновенно вылезти из себя  – для этого требуются десятки поколений...

Как и когда появилась идея НЕНАСИЛИЯ, сказать трудно. В своем романе «Робинзон Крузо» Д.Дефо нечаянно описывает жизнь людей на атлантическом побережье Франции и Англии в середине 17-го века. Оказывается, это была цивилизация невероятного миролюбия и доброты! (К сожалению, жизнь народной «глубинки» редко кто описывает – крестьяне и рыбаки сами о себе пишут мало, а городским писателям эта тема малоинтересна.)

Аукцион как инструмент ненасильственного управления был изобретен, похоже, в Англии. Имя изобретателя осталось навека в тайне. Но то, что это было именно головоломное изобретение, показала дискуссия, организованная журналом «Наука и жизнь» году в 1974-м. Задача, предложенная журналом, формулировалась просто: распределить награбленное пиратами добро между ними справедливым образом. Так вот, из двух миллионов читателей до аукциона не додумался никто!..

Ну да так или иначе, но постепенно дух ненасилия с Атлантического побережья (здесь следовало бы упомянуть еще и Исландию, однако эта крошечная, но поистине великая цивилизация мало кого волнует...) распространился вглубь материка и привел к крупной победе либерализма в Англии и Франции, а несколько позже и во многих других странах. А вот рабские народы (я здесь имею в виду не политическую организацию общества, а его психологическую основу, т.е. внутренее рабство) практически не меняются: они остаются рабами с диктаторами даже несмотря на насаждение либеральных методов правления. (И верхом нравственной деградации следует считать любовь граждан к собственному людоеду в сталинское время.)

Вообще-то теоретической основой свободы явился товарообмен, переход от монопольно-принудительного распределения ценностей к ВЗАИМНО-добровольному. Именно товарообмен дал человеку свободу! Теперь сильный, вместо того чтобы отнять у слабого понравившуюся ему вещь, ДОЛЖЕН уговаривать слабого, чтобы тот свою вещь отдал бы ДОБРОВОЛЬНО! Понимаете: сильный и... ДОЛЖЕН, а слабый – ИМЕЕТ ПРАВО! Вот истинный механизм (внешней) свободы (чего как будто пока никто не сформулировал).

При этом принцип взаимной добровольности отношений (и обмена) важнее принципа справедливости: если взаимодобровольность продержится одно-два поколения, все отношения станут также и справедливыми. А вот перестановка очередности этих двух явлений того же эффекта не дает: справедливость, которую обещают революции, не сокращает насилие, а с первых же дней стимулирует лишь ее развитие (что и доказал самый крупный социальный эксперимент – диктатура большевизма).

Применяя эти рассуждения к управлению, мы можем сформулировать главный принцип эффективного и цивилизованного управления: все его операции должны логически соответствовать принципу взаимодобровольности отношений между начальником и подчиненным.  (Исключением являются разве лишь экстремальные ситуации, когда для выяснения взаимодобровольности нет времени.)

Именно принцип взаимодобровольности и лежит в основе капиталистических отношений в обществе: работник САМ идет работать к капиталисту и САМ решает, устраивает ли его предлагаемая ему оплата его труда. В рабской (и социалистической) модели наоборот: где, кем и за какую зарплату работать решает «Хозяин». И даже при самом развитом социализме (в эпоху Брежнева) граждане в общем случае не имели права работать на нескольких работах и вне социалистического сектора производства.

Решать задачу повышения производительности принципиально рабского труда я не собираюсь. (Напротив, в 1970-е годы я разработал и проверил на практике систему рекомендаций для законного или почти законного уклонения от навязанного рабства.) А вот о повышении управления в либеральной модели экономики несколько слов сказать хотелось бы.

Вопрос о зверской эксплуататорской сущности капитализма раз и навсегда снимается государственной корректировкой имущественных отношений: в момент совершеннолетия каждый гражданин должен наделяться правом на минимальную прожиточную базу (минимальное жилище, право на бесплатное профессиональное образование и какое-то минимальное материальное пособие). На этом (да еще на едином для всех праве) равенство граждан и должно заканчиваться. Ну а дальше – руки в ноги и раскручивайся согласно своим способностям и своему аппетиту. (Приблизительно так устроено, например, французское общество.)

Понятно, лучше учится, а следовательно и развивается тот, у кого экономический потенциал будет выше. Однако зависимость эта отнюдь не линейная: при одном и том же первоначальном капитале темпы развития разных людей могут отличаться не то что в десятки, а в тысячи раз! Так, отцы информатики стали миллиардерами фактически на пустом месте, в то время как большинство людей все еще не знает, что производительность труда можно повышать практически неограниченно...

Мысль о том, что все беды широких народных масс порождаются богатыми (и, как правило, власть имущими) существовала в человеческом обществе всегда. Из этой мысли недалекий ум делает простой вывод: надо у богатых все отнять, поставить во главе управления производством бедных и в мире сразу наступит благоденствие! Практика же и особенно советская история показали абсолютную утопичность этой идеи. Оказалось, что управление методом силы («диктатуры пролетариата») может только разрушать. Защитники диктатуры оправдываются тем, что, мол, да, были «перегибы» (от 60 до 90 миллионов человеческих жертв они называют нежным словечком «перегибы»!), но зато «МЫ» построили мощную экономику и «встали с колен»! Похоже, однако, что эти «защитники» не в курсе, что в 1910-14 годах темпы роста российской экономики были самыми высокими в мире и, не будь Октябрьского переворота всего и вся с ног на голову, Россия к 1940-му году могла бы стать самым развитым государством в мире, причем без истребления собственого населения...

Распространено заблуждение, будто бы управление – дело настолько простое, что им способна заниматься любая «кухарка». Однако после смерти каждого правителя вдруг выясняется, что он в качестве руководителя был (за редким исключением) никудышным. И сегодня мне не известно ни одного случая, чтобы руководитель какой-либо страны был бы профессионалным управленцем.

Власть, данная человеку (или взятая им) для управления имеет тенденцию превращаться в абсолютную. Избежать этого можно только в гражданском обществе, в котором налажен общественный контроль за ЛЮБЫМ решением власти и всеми доходами, получаемыми чиовниками от государства и общества. Ну и кроме этого срок экономико-политического управления любым обществом должен быть ограничен во времени (максимум где-то десятью годами, не считая военного времени) даже в том случае, если руководитель проявил незаурядные способности в управлении. Если этого не делать, то власть довольно скоро превращается в диктатуру.

***

В общем случае все модели устройства общества можно разбить на две резко отличных группы. В первой группе центром мира считается свободная личность и ее интересы. Во второй группе таким центром является мистический, неизвестно каким образом формирующийся «общественный интерес», находящийся в объективном противоречии с личными интересами граждан. А посему для устойчивого развития такого общества необходимо постоянное принуждение, а то и насилие над гражданами.

Но вот модель коллективистского бщества без какого-либо принуждения пока как будто никем не рассматривалась. Такая попытка будет сделана нами ниже.