В экономически дифференцированном обществе любой человек без денег гибнет, и потому деньги являются самым обобщенным условием (средством) удовлетворения большинства потребностей человека. Кроме того, в А-обществе, занятом в основном удовлетворением неинформативных потребностей, деньги являются прекрасным мерилом ценностей. А поскольку они легко обмениваются на любые предметы конечного потребления, то зарабатывание денег в современном обществе является самой обобщенной целью (вернее – предконечной целью) человека.

 В рыночной экономике деньги поступают в наше распоряжение в результате обмена на них нашей собственности (в частности, нашего труда либо его результатов). Чем выше общественная ценность результата нашего труда, тем большее количество денег за него нам предлагает общество, что стимулирует нас к производству меновых ценностей.

 В предыдущей главе мы выяснили, что общественная ценность вещи (и цена) определяется на аукционе из равенства спроса и предложения на товар. А что такое товар? Товар есть вещь любой природы (материальный предмет, деньги, идея, труд и т.д. и т.п.), которой ее продавец владеет монопольно и которая предназначена к наивыгоднейшему обмену.

Товар имеет две денежно-ценностные характеристики:
а) внешнюю (видимую для всех) – продажная цена и
б) внутреннюю (известную только ее фактическому продавцу, т.е. тому, кто ею владеет до момента продажи) – полная цена производства, или цена всех затрат, или себестоимость.

Важнейшей прагматической ценностной характеристикой товара (и соответственно – производства) является норма прибавочной ценности: отношение прибавочной ценности (то есть разницы между продажной ценой и ценой производства) к цене производства. Например, потратили на производство товара 10 долларов, продали его за 11 долларов – прибыль («навар») составляет 1 доллар, норма прибавочной ценности (она же норма прибыли) равна 1 : 10 = 10%.

Все честные способы зарабатывания денег (в общем случае – без насилия) одинаково достойны и уважительны (по крайней мере, так к ним должно относиться нормальное общество, что, впрочем, и наблюдается во всех развитых либерально-демократических странах). Эта же мысль с другого конца логики звучит так: не бывает неприличных профессий – лишь бы они не противоречили закону. Один доллар, заработанный ученым, бизнесменом, художником или ассенизатором, во всех случаях остается одним долларом.

В тоталитарном обществе зарабатывание денег рядовыми гражданами нередко считается предосудительным (мол, чернь не имеет права жить лучше властелина) – независимо от того, на какие цели человек собирается потратить заработанные средства. Известен случай, когда в 70-е годы одного директора совхоза за огромный левый доход приговорили к расстрелу, хотя почти все свои деньги он потратил на строительство четырехэтажного дома для своих рабочих!

Истинное неравенство людей (в свободном обществе) определяется не формой заработка и не его количеством, а тем, на что люди свои заработки тратят (здесь я рассматриваю только те траты, которые не противоречат законодательству): одно дело, когда человек что-то мастерит, рисует или занимается спортом, и совсем другое, когда он предается пьянству, разврату и т.п.

И предосудительны здесь не столько глупость трат (заметим – абсолютно законных!) на подобные удовольствия, сколько размер этих трат, поскольку им нет предела. Если, например, миллиардер проигрывает свои деньги в казино, то большой беды от этого обществу нет: его деньги (имеющие товарный эквивалент) никуда не исчезают, просто они переходят из одних рук в другие. А вот если огромные деньги (или их товарный эквивалент!) он тратит на услуги и предметы удовольствия, быстро теряющие свою рыночную ценность, то этим он работает на деградацию общества, поскольку суммарная ценность, которая имеется в обществе, уменьшается на весьма большую величину.

Попытаюсь обосновать свое утверждение о деградации общества. Возьмем два высокоразвитых общества с равными уровнями жизни и доходами. Члены первого общества тратят (за пределами необходимо-достаточного уровня!) 90% своего свободного дохода  на потребление деликатесов и 10% на научно-техническое творчество; во втором обществе наоборот: 90% тратится на научно-техническое творчество и 10% на потребление деликатесов. Для меня очевидно, что второе общество развивается быстрее, чем первое.

Другой вопрос: чем определяется ценность для общества самого человека (не личности, а человека)?

Представляется, что общественная ценность человека определяется не величиной его заработка и не величиной его потребления, а величиной ценности того дара, который он передает обществу. Так, если какой-либо человек подарил общественному музею картину, цена которой на общественном аукционе составляет тысячу долларов, то он, на мой взгляд, подарил обществу больше, чем профессиональный художник, продавший свою картину музею за миллион и этот миллион прокутивший. Но это мое, причем очень спорное, мнение…

 Конечно, точную общественную ценность в денежном выражении некоторых вещей (например, ТРИЗ) установить невозможно, но в случае с ТРИЗ ее ценность, думаю, превышает сумму всех Нобелевских премий, поскольку с помощью ТРИЗ и хорошей организации научных исследований производство крупных открытий можно поставить на поток.

 Но вернемся к деньгам. Мне представляется, что решение задачи максимального заработка содержит внутреннее противоречие. В самом деле, заработок является предконечной целью-средством: когда деньги заработаны, то они, за вычетом производственных и страховых накоплений, должны быть потрачены на конечное потребление. И если зарабатывание денег отнимает слишком много времени, то может оказаться, что заняться потреблением будет уже некогда (здесь, правда, есть одно исключение: это когда процесс потребления полностью совпадает с процессом зарабатывания денег – например, в искусстве, научной деятельности и др.). А если рабочее время и, следовательно, заработок незначительны, то потребление становится малообеспеченным, и в этом случае многие потребности удовлетворить не удастся. Таким образом, возникает задача найти оптимальную пропорцию между рабочим (когда зарабатываются деньги) и свободным (когда необходимость работать отсутствует) временем.

В первом приближении уровень жизни У можно измерять произведением свободного времени Т на чистый доход Д: У=ТД. Как мы видели, увеличение свободного времени приводит к снижению дохода, и потому увеличить уровень жизни за счет увеличения свободного времени невозможно. Нельзя его увеличить и за счет увеличения дохода, если заработок имеет повременную форму оплаты: дольше работаешь – меньше отдыхаешь. Впрочем, строгий математический расчет показывает, что при повременной оплате труда максимум уровня жизни достигается при равенстве рабочего и свободного времени.

Однако существует такое великолепное явление, как производительность труда, которая позволяет за одно и тоже рабочее время существенно увеличить выработку и, следовательно, заработок и доход. Более того, увеличение производительности труда может оказаться столь существенным, что и заработок увеличится в несколько раз, и в то же время рабочее время существенно сократится. Таким образом, наилучший путь к повышению уровня жизни лежит через существенное повышение производительности труда, самая обобщенная форма которого представляет собой заработок в единицу времени.

Для получения максимального заработка работник должен заняться тем делом, которое общество (т.е. рынок труда) оценивает наивысшим образом. Однако, как показывает опыт, самый большой доход может быть получен при монопольном положении в экономике. Ниже я рассматриваю виды монополии, которые в либерально-демократическом обществе считаются законными.

1. Секретность производства. Она позволяет применять на своем производстве (или в своей работе) высокоэффективные методы труда – изобретательство и разного рода рационализацию, которыми другие не владеют.

2. Изменение общественного сознания в сторону увеличения спроса. Это приводит к повышению цены на товар и росту дохода продавца. Сегодня пиар (особенно в России) позволяет человеку, опустившемуся до первобытного сознания и в нравственном, и в интеллектуальном отношениях, вознестись до небес и стать кумиром, миллионером, а то и героем нации.

3. Естественная монополия. Имеется в виду монополия на специфический природный дар:  красоту тела, особые способности, творческий талант. И вообще: в любом деле кто-то всегда оказывается лучшим, специально не прилагая для этого какие-то усилия, а если и прилагая, то не в той пропорции, что все остальные.
Если у вас есть какой-либо гениальный дар от рождения, глупо им не воспользоваться. Замечу, однако, что этот дар ставит человека в ложное положение: ему кажется, что сверхвысокий доход – это его трудовая заслуга. Ничего подобного! Это заслуга природы, это рента за монополию на ценный ресурс. (О таинственном механизме ренты см. в книге Б.Д.Бруцкуса "Социалистическое хозяйство", Париж, 1988.) Если же вы родились нормальным человеком и последовательно приняли высокие нравственные принципы, то оптимальный путь в повышении своего жизненного уровня – это использование большого искусственного интеллекта.

5. Испокон веку считалось, что изобретательство – это от бога, но с созданием Г.С.Альтшуллером ТРИЗ хорошим изобретателем может стать любой. (Ниже в одной из глав я прибавлю к этому и свои соображения.) Оказывается, хорошее изобретение способно увеличить общую производительность труда в сотни, а то и многие тысячи раз. (О некоторых из них я рассказал в серии «Не может быть!..») Интересно, что изобретения со СВЕРХВЫСОКИМ экономическим эффектом делались всегда, но я не знаю пока ни одного экономиста или правителя страны, кто широко использовал бы такие изобретения в народном хозяйстве. Случается, что даже бизнесмены, понимающие выгодность от внедрения высокоэффективных изобретений, не способны использовать эти изобретения грамотно – хотя бы с эффектом в 50%, а иногда и умудряются обмануть изобретателя, а то и вообще украсть техническое решение.

***

 Если человек не хочет много зарабатывать, то он, скорее всего, лодырь; в лучшем случае – просто созерцатель. Если человек не умеет зарабатывать хорошие и честные деньги, то он, скорее всего, не знает им истинную цену. А кто не знает истинную цену деньгам, тот не способен и тратить их с толком; следовательно, такого человека опасно допускать к распоряжению общественным добром.

 Отметим, что человека портят только нетрудовые деньги: большое наследство, рента или крупный выигрыш заставляют человека жить "не в своей тарелке", выбивают его из закономерной колеи. Но зато деньги, заработанные честным трудом, потом, владелец их на ветер не пустит: каждую копейку он постарается реализовать полноценно.

А теперь рассмотрим деньги с позиции государства, и главная проблема здесь – устойчивость денег, устойчивость их меновой силы, их цены и ценности.

Будучи товаром, деньги ничем не отличаются от любого другого товара: когда их «слишком много» – они падают в цене, а когда их «слишком мало» – их цена растет. А в каком случае их ровно столько, сколько нужно? Такое случается в те редкие моменты, когда:
а) экономика развивается гармонично и в постоянном темпе;
б) объем денежной массы на рынке растет в ТОМ ЖЕ самом темпе;
в) ценности на основные продукты НЕ меняются.

А вот понять, что происходит с экономикой при изменении этих факторов, невозможно без понимания феномена ценности, являющейся замаскированной ОСНОВОЙ всей экономической жизни. Однако попытаемся осмыслить эти процессы.

Изменение объема производства.

Известно, что в среднем каждые двенадцать лет наступает пик солнечной активности, что ведет к повышению урожайности в сельском хозяйстве. Если это повышение незначительно, то цены на сельхозпродукты падают тоже незначительно, и в результате, за счет некоторого увеличения продаж, доход работников сельского хозяйства меняется несущественно.

Иное дело, когда урожай родится небывалым. И в этом случае равновесная цена может упасть настолько, что не окупит затрат на производство, и сельское хозяйство становится банкротом. Сразу же за этим банкротами становятся отрасли, обслуживающие сельское хозяйство и… так далее – до всеобщего кризиса. Лекарством от катастрофы может стать, как это ни покажется вам парадоксальным, уничтожение некоторой части сельхозпродукции.

Если же перепроизводство происходит лишь в одной отрасли, то от этого страдает небольшое число отраслей, что на экономике в целом отражается несущественно.

Изменение объема денежной массы.

Существенное отличие денег как товара от всех прочих товаров состоит в том, что они имеют практически нулевую себестоимость их изготовления (печатания). Поэтому по разным причинам государство может выбрасывать на рынок объем денег, намного превышающий объем дополнительно произведенной продукции. И в этом случае совершенно естественно возникает инфляция – обесценивание денег: есть деньги, на которые нечего купить. Появляется ощущение, что деньги «липовые».

Представим себе, что всем жителям раздали по сто рублей. Можно ли на них что-либо купить? Оказывается, нет! Товары, которые можно купить, будут куплены на те рубли, которые были у людей до раздачи «лишних» денег.

Ситуацию с инфляцией резко обостряет наличие «псевдоденег» – разного рода ценных бумаг, особенно, если номинальная ценность этих бумаг оторвалась от реальной ценности основы (т.е. того, что является обеспечением этих ценных бумаг). И здесь возникают очень сложные зависимости, которые разбирать здесь мы не будем. Единственное, о чем хочу сказать, так это о трех видах товара: а) товар-предмет, б) товар-процесс (например, действующее предприятие) и в) товар-обязательство (ценные бумаги). В каждом из этих случаев изменение ценности имеет свою специфику. Наибольшую устойчивость имеет ценность товара-предмета, наименьшую – товара-обязательства (поскольку он в значительной степени виртуален: его материальное обеспечение – товары-предметы – не наглядны как для покупателя, так и, нередко, для продавца).

Изменение ценности большой массы товаров.

В связи с бурным развитием электроники и информатики, в 1990-е годы произошло крушение огромного числа отраслей. Потеряли свою ценность фото- и магнитопленки, пишущие машинки, наборные машины, механические часы, ламповые телевизоры и т.д. и т.п. Огромная армия бухгалтеров, почтальонов и разного рода учетчиков стала никому не нужна… Эти факты хорошо известны. Но мало кому известно, что эти факты стали причиной мирового кризиса – сначала не острого, но через десять-двенадцать лет, в 2008 году, аукнувшего во весь голос. И забавно смотреть, какими методами пытаются разрешить кризис те экономисты, которые имеют смутное представление о сердцевине экономики – ценности…