Глава 11. Что будут, если будет завтра
Утром же мне, как вы сами понимаете, пришлось проснуться и вернуться к
тому, что я вчера так свободно и безмятежно оставил дню наступающему.
Это наследие вчерашнего и на свежую голову выглядело весьма скорбно.
Однако если вчера хотя бы решимости, побыстрее расправиться с ним у
меня было несколько побольше, то сегодня я прямо с утра был сражен тем,
что ничего не могу для себя сформулировать и сложить в голове
мало-мальски сносного плана первоначальных действий и в теоретических
исследованиях, и в практическим плане.
В первую очередь мне надлежало, наконец, прямо и окончательно
сформулировать, то кто же все-таки конкретно является, в уже начавшейся
войне, нашим противником?
- Хорошо. Куда я должен поехать для этого, кому позвонить, какую книгу
открыть или на какую конкретно надавить кнопку в компьютере?
Может быть, стоит опустить пока эту задачу, оставить снова на потом, а
пока заняться какими-нибудь параллельными и более приятными делами.
Съездить, к примеру, в кабак, где я смогу встретить нужных мне сейчас
людей. Или позвонить знакомой девчонке, которая не откажется приехать и
разделить со мной этот вечерок моих размышлений и нерешительности,
делая его не таким скучным и тягостным.
- Нет, – твердо сказал себе я. – Пока не решишь с противником, никаких
тебе девчонок. С точки зрения научной, это единственно возможная база
для начала этого исследования. Да и с житейской точки зрения эта
задача, этот этап исследований, казался первичным и далеко не самым
трудным.
Дав себе такой вот строгий зарок, я даже немного испугался и стал себя мысленно успокаивать:
- Ну так и нет в этом, вроде бы, ничего трудного. У тебя есть масса
информации, свой опыт, какие-то замыслы, так что и остается все это
только объединить и покрасивее сформулировать, – сказал я себе тогда
успокаивающе.
Но тогда я еще не представлял реальной трудности этой поставленной
первоначальной задачи. Лишь в самом общем виде догадывался об этом. И
только потом я стал жалеть о том, что так опрометчиво зарекся на строго
определенное время от контактов с представительницами противоположного
пола. Я без них, прямо скажем, скучал.
Но зато имел очень хороший, буквально железобетонный, стальной,
алмазный стимул к скорейшему решению поставленной передо мной задачи.
Не менять же, в самом деле, свои устоявшиеся привычки и сексуальную
ориентацию.
Значит так. Скажем пафосно, для затравки и лучшего убеждения возможных слушателей:
- Который год нам приходилось воевать, подставляться под пули и штыки и
при этом совершенно не представлять себе с кем, собственно говоря, мы
воюем. Я уже писал, кажется, несколько раньше, что конкретный
противник, на конкретном поле боя, как бы он нам не был отвратителен и
неприятен, в данном случае всего лишь частность, не определяющая и не
характеризующая в полной мере целого.
Теперь можно немного конкретизироваться, углубиться, растечься по древу, наконец…
- Что общего у известного нам бандита-омоновца, давшего мне по черепу
прикладом своего (нашего, отечественного, кстати, автомата) бывшего
советского офицера, а ныне наркобарона Джафара Юнусова и блока НАТО во
главе с Соединенными Штатами Америки, бомбившими недавно Сербию и Ирак?
На первый взгляд сказать трудно. Трудно и на второй. Потому что этого
общего нет в их внутренней структуре, а именно там мы и пытаемся
первоначально искать их тождественность. Но есть, есть таки признак,
который объединяет их всех, только он не внутренний, а внешний.
- Какой-же? – спросите вы.
- Они все и есть частные случаи нашего врага, – просто отвечу я. И буду в данном случае совершенно прав.
Такую вот тираду и развел я вдруг, получив в своем опрометчивом зароке могучий стимул к работе…
- Хорошо, ну а насколько же все эти твои измышления и пафос, приблизят
тебя к определенной тобой цели, а стало быть позволят вернуть
возможность нормального, нежного общения с девушками, по которым ты
столь быстро соскучился, – резко осадил меня мой внутренний
скептический голос. – Неужели ты собираешься вот так же встречаться со
всеми подряд в этом мире и после этой личной встречи отсортировать
врагов и друзей, а потом определить совокупного врага путем
обыкновенного арифметического действия – сложением. Глупо, ненаучно, не
убедительно и говорит лишь о том, что свои интересы по поводу
межполового общения ты ставишь выше насущных интересов всего
человечества…
- Но что же делать? Ведь нет же никакой другой отправной точки, кроме
этих пресловутых частных случаев врага, полученные опытным путем,
травмированием собственной головы, наконец. Это ведь тоже что-то да
должно значить, и значит конечно, но что, – думал я…
- Нужны зацепки, какие-то отправные точки для размышления, пусть даже
сумасшедшие, – подзадоривал меня к продолжению размышлений мой
«внутренний голос»…
- Зацепок мало и они не очевидные. Если раньше у нас и был хотя бы
пресловутый «вероятный противник» в лице Соединенных Штатов Америки и
их союзников по всяким там военным блокам и в первую очередь НАТО, то
теперь у нас вроде бы все они рассматриваются официальной политикой как
лучшие друзья и помощники в нашем непростом экономическом и
нестабильном внутреннем положении, может его и нет, этого пресловутого
глобального врага вовсе, а есть именно и только частные случаи врагов,
– снова начал я свои теоретические построения, уже несколько заискивая
перед этим самым критическим моим «вторым Я»…
- Почему же тогда война, как началась когда-то, так и не прекращается
уже целое десятилетие, да еще и имеет четкую тенденцию к развитию, в то
время как частные случаи врагов не имеют ничего внутренне общего, –
высказал мне на это внутренний голос.
И тем замкнул круг моих размышлении. То есть вернул меня опять к самому началу…
- Да, действительно, это может говорить и доказывает только одно. Если
война есть, уже началась и идет полным ходом к своей горячей
кульминации, то, стало быть, у нас уже есть тот самый враг и противник,
о котором мы только что говорили, но которого еще пока никак не может
определить для себя и, определив, заявить об этом открыто своему народу
и своей армии…
- Вы скажете, что это невероятно. Позволю себе не согласиться с эти
утверждением. И предложу вашему вниманию небольшой, но показательный в
этом роде пример.
Так, одна моя знакомая вступила когда-то в секту свидетелей Иеговы. Из
ее рассказов, последовавших уже после того, как она сбросила с себя
пелену дьявольского наваждения, присущую этой типично американской
секте, перенесенной однако старанием и властью денег на российскую
почву, я узнал немало конкретных, засвидетельствованных фактов.
Там ей пришлось пережить всякого, и попугали ее немало. Иерархи этого
эзотерического общества (я их называю тайобщиками) издеваются над
человеком и его верой как угодно, но взамен обещают сообщить нечто
загадочное и великое. Что определит в дальнейшем и жизнь, и
благосостояние, и спасение души своего прозелита.
Самое интересное и необычное приберегается обычно поближе к концу этого
своеобразного обучения – вербовки. Когда, собственно, и определяется
уровень полезности новообращенного члена и решается его дальнейшая
судьба и возможные перспективы в этой компании.
Ведь кто-то должен остаться в самом низу ее иерархии и заниматься тем,
что прикажут люди, которым, по их непонятному душевному складу,
«повезло» больше, и они сумели выбиться в тамошние начальники.
К примеру, вас могут увезти неизвестно куда и предложить в качестве
альтернативы дальнейших действий дойти до дома в совершенно голом виде
или, если вы этого не пожелаете, вскрыть себе вены тут же заботливо
предложенной бритвой. Догадайтесь с трех раз, как же вам надлежит
поступить в этом конкретном случае.
Так вот, правильным вариантом ваших действий будет рассматриваться
готовность пойти куда угодно и в каком угодно виде. Таковая готовность
означает, что вы просто потеряли всякую внутреннюю возможность к
сопротивлению этому злобному давлению.
К этому и подводит данное испытание, которое может принять совершенно
разнообразные формы и виды, но внутренне сводиться именно к определению
того, насколько ваше внутреннее содержание и воля соответствуют на
данный момент интересам данного сообщества.
Если вы выразите такую готовность, то все испытание на том и кончится,
а вы станете претендентом на познание их иеговистской «вечной истины и
пути спасения». В противном случае, вас могут оставить просто на
произвол судьбы и дать спокойно умереть от потери крови.
Люди, скованные этим ожиданием великолепного, великого и спасительного
блестящего будущего, готовы безропотно все это переносить. Но для чего?
Как оказывается, и это уже не для кого не секрет, в конце всего этого
ученического искуса озадаченному прозелиту, прошедшему все круги
иеговистского обращения и считающего себя человеком истинно верующим
сообщают этот самый секрет.
Оказывается, что для истинного иеговиста истинный Бог – есть дьявол.
Ему и следует поклоняться и служить всеми своими силами и всей своей
погубленной душой.
Так происходило и так происходит. Об этом все знают, но почему-то
продолжают попадаться на эту удочку, впадать в это смертельное
искушение. Почему?
Да потому что они, эти приспешники врага рода человеческого, умеют
спрятаться и замаскироваться и в вере, и в мирском нашем понимании.
Извратиться до неузнаваемости и стать даже привлекательными и желанными
для нас. И лишь потом, когда уже, кажется, поздно, и ты уже ввергнут в
геенну огненную, тебе сообщают о твоем рассчитанном на ближайшее время
этими дьяволопоклонниками предназначении. И тебе уже нет, как остро
кажется, никакого пути назад.
Приблизительно так же происходит и с нашими нынешними врагами. Они в
своем дьявольском стремлении покончить с нами умеют так прикинуться,
извратиться, замаскироваться, что нам поначалу и не распознать их
вовсе. Напротив, они даже могут показаться нам друзьями. И только
убедившись, что сломили нас своими посулами, иллюзиями и наваждениями,
они скажут наконец открыто, кто они такие и зачем, собственно, пришли к
нам незваными гостями.
Что они, собственно говоря, и делают. Их же клевреты и прислужники
помогают им в этом, приобретая предательством и двурушничеством свои
тридцать серебренников. Для них нет Бога, а бог для них и есть дьявол.
Но время сказать об этом нам, и тем разрешить окончательно все наши
сомнения, для них еще не пришло…
- Значит, придется мне все-таки влезть в эту кашу. Одной теорией здесь
явно не отделаешься. Готовься к новым приключениям, от них не
отвертишься. Но будь осторожен. Дьявол хитер, а ты не должен тешить
себя иллюзией, что свободно способен противостоять его козням. Хотя с
Божьей помощью это все, конечно же, осилить можно, – так мне пришлось
отступить перед натиском недостатка фактического материала и
невозможностью построить свои теории и объяснить практику с тем, что у
меня сейчас есть…
- Кто у меня есть из всех этих тайобщиков еще на примете? С кем можно
было бы прямо сейчас установить контакт и встретиться в ближайшее
время? – мои мысли явно переходили в практическую плоскость и я
запустил, наконец, в действие свой очередной электронный органайзер
(вечно они у меня теряются), гоняя строчки фамилии, адресов и телефонов
взад и вперед, по всем направлениям.
Интересующих меня нашлось при этом немало. Вообще-то люди такого рода
любят вертеться в верхних слоях общества, а я к этим слоям совсем
недавно принадлежал в силу своего банкирства, да и сейчас, пожалуй, не
опустился.
Только нужен, как всегда, мотивированный подход. Без проколов. Здесь меня никто поддерживать не будет…
- Ага. Да ведь вчера или третьего дня я сам вспоминал о домике в
деревне и интеллектуально-эротическом салоне, моя фантазия заработала
при этом весьма бурно, и «живые картинки» как бы сами собой
нарисовались перед глазами. Вот оно – живое воображение…
- Стоп. Ведь по поводу девушек и эротики – зарок, – приостановил я на
секунду живой могучий поток своих мыслей и очень уж ярких фантазий.
- Ну ведь для дела-то можно. Тем более сам я буду «мотивированно»
воздерживаться. К примеру, «чуриковца» изображать, или там
просветленного буддиста и начинающего йога, – компромисс достойный, он
всегда найдется, если хорошенько поискать.
Сказано – сделано.
Завтра наступило, и с ним началось новое мое приключение, которое я
залегендировал для краткости и конспирации как «Домик в деревне».
Опять пришлось привлекать свои опыт и умение в части распускания слухов
и всяческой сопутствующей им информации. К числу этих «достоверных
фактов» я отнес свое желание поменять свою московскую квартиру на дом,
где-то в ближайшем пригороде Санкт-Петербурга, не дальше Всеволожска
или Лисьего Носа, естественно, со всякими прибамбасами и всеми
возможными видами удобств.
Все-таки, я человек городской и в «чистой деревне» долго не протяну.
Это и ежу ясно, не то что тем, к кому я обращался с соответствующей
просьбой.
Те, кто умудрился побывать в моих московских апартаментах, а среди них
были и те, кого сейчас называют риэлтерами, вполне основательно могли
считать, что на этой операции можно будет неплохо подзаработать.
Сами же риэлтеры, особенно хорошие, могущие «провернуть дельце»,
оставались людьми для многих желанными и уважаемые. Через них можно
было выйти на многие полезные связи и знакомства.
Все-таки эта «хата» была последней памятью о моей высокообеспеченной
банковской жизни. Так что работа и сопутствующее шевеление вокруг
высказанного мною пожелания в области недвижимости закипели.
Я сразу же понял, что затравка была пущена удачно, поскольку само по
себе основание и наживка оказались животрепещущими и важными для очень
многих немалозначительных людей именно сейчас.
Им надо было как-то разбираться с той грудой недвижимости, которую они
успели захапать во время перестройки, постперестройки, приватизации,
постприватизации, «процветания» и предыдущих кризисов. На этот раз
кризис сработал более эффективно и надежно и заставил их не только
приращивать свое богатство, но все-таки расстаться с малой его толикой.
Конечно же, в обмен на деньги.
Так что они были рады появлению реального покупателя на свои с таким
размахом начатые, но так и не законченные пригородные дворцы и виллы.
Мой круг общения вырос неимоверно и включал теперь много
предпринимателей, чиновников, средней руки конечно же, но все же чуть
выше среднего.
Еще совсем недавно я с некоторым удовлетворением наблюдал начавшийся
сезон охоты на этих самых чиновников в нашем городе. Многие из них
поплатились местами, свободой, а то и жизнью в этой начавшейся кампании
«чистки».
Тот же глава администрации Всеволожского района Добров и еще с ним
кто-то. Сел, попавшись на явно подставную взятку. Были к сему примеру и
другие случаи, которые я сейчас перечислять не буду. Но скажу только,
что начавшаяся так спешно и ярко полезная акция, которая многих
порадовало и обнадежила, конечно же так же быстро захирела, стараниями
самого испуганного чиновничества. А жаль.
Ведь в том же Всеволожске я повстречал в местной администрации, одного
моего старого знакомого, еще по банку, который ходил в те времена в
числе тамбовских авторитетов. Сейчас он занимал пост заместителя
проворовавшегося Главы, но в отличие от него не сел пока на нары. Я
его, кстати, упоминал (по кликухе, правда) в первых главах этой книги.
Конечно же, я не отрицаю возможности его преображения или «перековки».
Ведь со мной тоже что-то случалось за последнее время, но все же столь
резкий переход от бандитских разборок к руководству крупным районом
Ленинградской области меня несколько удивил.
Имея неясное прошлое, хотя бы некоторое время надо быть поскромнее. Что
бы не вводить окружающих в искушение. Я так думаю, во всяком случае.
Так вот, я и завращался, подобной среде, и с виду, как и предполагал,
был достаточно легко ею воспринят. Ведь им на самом деле нужны такие
вот «падшие герои» как я, для собственно самооправдания и
самоутверждения хотя бы.
Сам я, конечно же, не рассчитывал влиться в их стройные ряды. Они бы и
не допустили этого. Иначе куда бы делось их «видимое превосходство»
надо мной? Но оперировать внутри их аморфной массы мог достаточно
свободно и чувствовал себя достаточно вольготно.
Они вообще любят дружеские беседы и посиделки, где могут услышать
что-то новое для себя. Какую-нибудь идею, к примеру, которую при случае
выдадут за свою. И не важно, что идея эта представляет собой
непроходимый бред. Ведь до воплощения ее дело все равно никогда не
дойдет. Но «высокий» уровень интеллекта этого чиновника будет на
какой-то момент четко зафиксирован в их среде.
Это очень ценится среди них, а достигается весьма легко, так как
умственные затраты и фантазия при этом нужны минимальные. Прямо как
когда-то для начинающих «бандюков». Впрочем, ведь некоторые из них из
этих самых «бандюков» и произошли, в какой-то не прекрасный день.
Отсюда, наверное, все эти наполеоновские планы, каких-то невиданных
преобразований на голом месте и энтузиазме населения, а также
загадочных инвестиций, берущихся как будто из воздуха. Это же
продолжение рожденных на голодный желудок Остапом Бендером Нью-Васюков.
Наплести же для них всяческого такого я мог вполне легко, и поэтому они
также ценили возможность свободного дружеского общения со мной. Я же, с
максимально возможной скоростью, проводил сейчас среди них тест на
поиск, идентификацию и выявление нашего пресловутого врага.
Я уже упоминал выше, что армия чиновничества превратилась в современной
России в нечто, совершенно не поддающееся оценке и какому-нибудь
контролю.
Они и живут-то давно какой-то своей особенной жизнью, закрывшись и спрятавшись от народа с максимально возможным тщанием.
При этом они продолжают усиленно, в силу привычек своего происхождения,
черпать ресурсы из нашей страны, не давая ничего взамен, но, для пущей
важности и видимости, разбавляя их участием на паях с прочими мировыми
чиновниками в международном воровстве и взяточничестве. Те же так
называемые кредиты Международного Валютного Фонда, которые растащили
так успешно – это и есть один из плодов международного воровского
сговора чиновничества.
И пусть никто не пытается меня убедить, что сделать это можно было без
сговора. А то говорят, что деньги эти им не проследить, можно подумать,
они в мешках на дилижансах их возили, а не гоняли по электронным
каналам банковских сетей. Там-то все очень прозрачно и ничего не
спрячешь. Компьютер все запомнит, даже если вы очень попросите его об
этом забыть. А тем более компьютер в сети. Теперь же удивляются:
- Кто «отмывал», как «отмывали»?
Какая разница, как «отмыть» то, что уже все равно украдено. Это – дело
техники. Тем более, вся эта система международного кредитования и
подстроена изначально под воровство и следующие за ним откаты.
В своем неисправимом воровстве эта армия людей уже давно перешла все
пределы и потому дошла до абсурда. Их воровство стало заключаться, в
основном, в таком вот перегоне денег по телефонным проводам банковских
компьютерных сетей из одного конца в другой. Это для них сейчас высший
шик и высший престиж.
Так может быть, они, в связи с этим, стали безопасны и безобидны?
Нет конечно, но опасность их теперь уже не в воровстве, а просто в
факте их паразитического и разлагающего для окружающих существования.
Ибо это свое существование они продолжают отстаивать и отвоевывать с
остервенением обреченного, несмотря на потери и жертвы, которые
подстерегают их на этом пути. А опасностей конечно же много, ведь и
отстраняют, и сажают, и уголовно преследуют сейчас чиновников любого
уровня (последствия внутренней войны). Мало того, нет среди них сейчас
человека, который бы мог быть уверен в том, что завтра обязательно
проснется живым. И не знает ведь, при этом, откуда, что ударит. Он
может быть в дружбе и мире со всеми, всех удовлетворять и ублажать. Но
в какой-то момент стать «лишним звеном в цепи» или «обрубаемым
хвостом», сам этого не подозревая.
Собственно, они и есть те главные маскировщики и лжемиротворцы. Они-то
прекрасно понимают, что начавшаяся война однозначно покончит,
безжалостно, как с совершенно не нужным мусором, с ними, и трепещут.
Стараются отодвинуть ее подальше во времени, чтобы пожить еще немного,
потешиться наворованным. Но сделать толком ничего не могут, ибо
разучились делать в жизни вообще что-либо.
Даже воровство и внутренние интриги стали автоматизированными и
компьютеризированными и обслуживаются теперь особо набранным аппаратом.
Даже копать другому яму стало можно не выходя из дома и не отрывая
чиновного зада от любимого, насиженного стула.
Они тоже прекрасный инструмент в руках наших врагов, но инструмент с
большим изъяном. Ведь они теперь уже ничего не поддерживают, кроме
самих себя и своих «этажей власти». Так что рухнув, разрушат только их,
и себя придавят. От этого страна только выиграет.
Но пока они стоят над нами своим зловещим «карточным домиком» у нас
есть большие проблемы. Слишком они прожорливы, и потому продажны. Ведь
предметы их вожделения давно находятся за пределами нормального
восприятия и удовлетворения, они «сходят с ума от того, что им нечего
больше хотеть», и, стало быть, решаются такие запросы сейчас только при
помощи заокеанской зеленой валюты. А за мзду готовы служить кому
угодно. И враг наш тоже присутствует среди этого абстрактного «кого
угодно», но как его там вычислишь?
Нет, теоретически это сделать можно, конечно, но времени займет слишком
много, а его не хватает. Надо придумывать что-то более быстрое. А
вариант работы с чиновниками, оставить, конечно, на повестке дня, но, в
настоящее время, определить его как резервный участок…
- Кто еще может представлять в нашей стране «пятую колонну» врага? –
продолжал размышлять я и, подспудно, организовывал возможные «выходы»
на них.
- Ну ясно, что всякие там мусульманские террористы и просто землячества
«черных». Но туда мне не попасть никакими путями. Я ведь уже писал о
возможности вот так вот просто омусульманиться и обвосточиться. Это
нереально, – я понимал, что все эти дела могут кончиться весьма плохо
для меня и потому предпочитал лучше недооценить свои силы и
возможности, нежели чуть переоценить их.
- Тогда есть еще всяческие эзотерические тайобщики. Они тоже, очевидно,
прямые представители нашего врага у нас, – продолжил я свой анализ.
- Это само собой и очевидно настолько, что и доказывать ничего не надо.
Но трудно мне будет с ними. Не могу я освоить даже азов их странной
дьявольской идеологии. Наверное, и без идеологии можно. Но как, я не
знаю. Даже с чиновниками легче. Те хоть и забирают душу постепенно, но
не так быстро и в открытую ее не требуют. У этих же все прямо так и
расписано. Когда, кому и за сколько.
- Ну есть еще твои любимые журналисты, – привел я еще один внутренний
довод. – Правда, как посмотрят на то, что ты активно трудился в
националистической газете. Они этого вроде бы опасаются.
- Ерунда. Они не опасаются ничего. Просто вид делают, а принять меня
конечно же примут без проблем, им тоже нужны свои «падшие герои», у них
тоже и самооправдание, и самоутверждение в цене. А с ними, пожалуй,
действительно будет проще. Они соприкасаются со многими и весьма
мотивированно. И подозрений всяческих вызывают поменьше. Так что, с
журналистикой – это хорошая идея. Надо учесть и использовать в будущем.
Тем более, что через СМИ иногда все же и не одну пропаганду удается
гнать, но и какие-то предупреждения выдвинуть, о той же войне, к
примеру, и рекомендации народу дать. Опять же, о себе заявить. Ведь
если я сам этого злобного врага не найду, то пусть он сам обо мне
узнает и меня потравит. А что, тоже метод, между прочим. Древний и
эффективный. Охота на живца.
- А еще стоит подумать о научных кругах. Вспомни хотя бы пресловутую
«кузницу научных кадров» при Финэке твоем, – я начал сыпать идеями,
пожалуй, даже слишком обильно. Это могло повредить.
Но тему с «кузницей научных кадров» также решил не забрасывать, и
использовать при случае. Покопаться, не вызывая особенных подозрений в
тамошнем интеллектуальном потенциале. Да и примут меня туда тоже
достаточно легко. У них ведь те же проблемы, что и у других.
В общем, через несколько дней такой интенсивной жизни, которую мне
обеспечили беспокойные риэлтеры, я пребывал уже с целым набором планов
ближайших действий. Их выполнением я как раз и собирался начать
заниматься.
- Значит так. Есть несколько направлений в городской жизни, которые мне надлежит исследовать и проанализировать в своих целях:
во-первых, средства массовой информации. Это – база всей моей работы по
нескольким причинам, о которых я уже писал выше. От этого я и буду
отталкиваться в своих планах и своих делах в ближайшем будущем;
во-вторых, чиновничество. Оно вальяжно и неповоротливо. Это и хорошо и
плохо для меня. Время и денег на их обработку много понадобится. Но
вдруг повезет. Тогда игра будет стоить свеч и все затраты: и временные,
и материальные, и организационные – окупятся с лихвой;
в-третьих, «кузница научных кадров». Это как возможное дополнение. Факультативно, так сказать. Но тоже может быть интересным.
На этом пока следует остановиться. Большего мне ну никак одному не
осилить. Задачей же у меня остается выявить врага и вытащить его, хотя
бы для себя, на солнышко. Они должны будут рассказать мне свою «великую
тайну». Так что дело за малым, и сказать нам свою «великую тайну» эти
перевертыши вынуждены будут очень и очень скоро. Тогда мы всё поймем. И
не будет, я надеюсь, еще поздно, ибо есть Бог, которому подвластно все,
и дьявол Ему не конкурент, но лишь жалкий пересмешник в наших глазах.
Но нашей нынешнее незнание и нежелание этого знать и пребывание в
пучине иллюзий и искушений погубят не одну жизнь наших сограждан. И,
что самое страшное, не только жизни они погубят, но души заблудшие от
спасения отвергнут. И именно это страшно, ибо роль и задача такая у
врага рода человеческого. И эта приверженность погублению душ наиболее
страшна сегодня в нашем нынешнем враге.
Итак, его не остановить. Он набрал свой разбег и уже, наверное, не
сможет затормозить. Его можно только победить. И это, возможно, не так
уж плохо. Все равно нам будет тесно с ним на одной земле.
Когда Господь сказал:
«Живи, дыши»,
Неведомы мне были
Те резоны,
Которыми той жизни
Удостоен я.
Господь лишь знал
Зачем,
Но это мне открыть
Не торопился.
И тем был для меня
Усеян прежний путь.
Чтобы представ пред
Господа смиренно
Сказать Ему:
Вот я,
Пошли меня.
Такие стихи пришли мне на память сейчас и я понял, что победить мы
сможем только отвратившись собственной гордыни и с ней даже, возможно,
гордого собственного национального самосознания. Это трудно объяснить,
но надо понять и привыкнуть не к своей избранности, но к своей
обреченности на эту борьбу и победу. Сделать это надо не для себя, но
следуя путями Провидения Господнего. Господь помогает нам.
И чем больше у нашего нынешнего врага собственных врагов, тем больше у
нас потенциальных друзей. Его враги сами по себе, автоматически, не
текут, конечно же, в наш лагерь. Но противниками наши враги обрастают
невообразимо быстро и так же невообразимо обильно.
Но все же главная сила, призванная остановить очередное мировое
мечтательство и дьявольщину, это именно Россия. И нам ничего не
остается, кроме как встать во весь рост и смиренно, но настойчиво этому
дьяволизму противостоять.
Но все это, скорее, богословская теория. Она способна объяснить что-то
кому-то на уровне чувств и даже воодушевить кого-то на что-то. Но как
сделать ее достоянием широкой гласности? Ведь все это может быть
представлено и воспринято в определенном контексте не более как в
качестве поповского мракобесия или просто душевной болезни. Шизофрении,
к примеру.
Впрочем, так подумать, и реально можно оказаться настоящим шизиком.
Этого же надлежит избежать. Остерегаться. Тем более, что карательная
система государственной психиатрии всегда готова выступить в своей
привычной роли. С ней мне также приходилось сталкиваться, правда, с
обратной стороны. То есть не будучи предметом ее репрессивной
деятельности, но, наоборот, потребителем ее возможностей. Невольным,
правда. Но я точно знаю, что наша «контора» привлекала эту организацию
для решения каких-то частных проблем.
Тем же, к кому внимание карателей-психиатров было таким образом
приковано, сильно не поздоровилось. Я бы не хотел оказаться на их
месте, поскольку то, что происходит за стенами этих заведений носит
практически необратимый характер. Такой же, как и расстрел. А в
последнее время эти возможности стало использовать тем проще, что
функции свои эта карательная машина осуществляет уже и не ради идей
даже, и не по приказу государства, а за банальные деньги.
Вы сами, если у вас есть определенная, в зависимости от характера
услуги, сумма, вполне можете организовать поездку какого-нибудь вашего
недоброжелателя в сумасшедший дом. Возможно надолго, а, возможно, и
навсегда.
И это, бывает, действует эффективнее киллера. Так как убитого все же
жалеют и обещают, в порыве чувств, продолжить его дело. К объявленному
же психически нездоровым отношение будет совершенно иным.
Денег же у наших врагов более чем достаточно, и это в первую очередь
бросается в глаза. Так что и психушку, и киллера они организуют без
труда и излишних затрат времени, если сочтут нужным…
; Ну что же, попробуем и в этом найти хорошие стороны. Будем знать хотя
бы, что наши враги богаты. Богаты денежно и материально. Это – важный
признак и важное свойство. И хорошо, что я его знаю. Но знание в данном
случае не спасет меня при случае от навязчивых услуг той же продажной
карательной психиатрии.
Интересно. Но все же, ведь если я попробую сформулировать свои выводы
как-то так, как сделал это только что чуть выше, меня скорее всего не
поймут, или, что еще хуже, поймут не так как надо. Не поймет никто и
все мои потуги станут таким же потоком «мути», которую я так или иначе
сам же раскритиковал. И мне будет прямая дорога в настоящий сумасшедший
дом…
- Что же делать? – я снова уперся в серьезный вопрос, не реши который,
и все остальные мои предыдущие построения превратятся в безделицу…
- Остается продолжать работу и копить информацию и факты. В таком ритме
жизни мне, пожалуй, и удастся найти более точные формулировки. Но еще
стоит, пожалуй, поискать своих настоящих союзников. Да, об этих самых
союзниках я почему-то не задумался с самого начала, а без них будет
трудновато, да и вообще смысл работы теряется. Для кого тогда вообще
все это делается, если нет союзников? Так и придется действовать,
пожалуй.
Завтра уже наступило для меня, и я уже живу в этом самом завтра. Так что откладывать больше не получится, я уже здесь живу.
|
