Я – БЕРСЕРК
В детстве, сколько себя помню, я не любил индейцев, не засиживался за
книгами о приключениях конкистадоров и пиратов южных морей. Все мое
мальчишеское внимание было посвящено другим героям, тоже пиратам и
отчаянным разбойникам, но с недалекого от меня Севера.
Вы уже, наверное, поняли, что я говорю о викингах – морских бродягах, первопроходцах, отчаянных бойцах и прочее и прочее…
Книг о них было не много. Ведь сами Северные рыцари «меча и весла»
весело и быстро промелькнули по унылому пейзажу средневековой Европы,
открыв как бы невзначай Америку и Гренландию, но не сделав на этом ни
политического пиара и не сколотив Империи на манер испанцев и англичан.
В исторические преданиях европейцев они оставили лишь чувство страха.
Страха смешанного с мистическим восхищением и молитвами благопристойных
матерей семейств, которые ежедневно и в особицу молили Бога о том,
чтобы он избавил их самих, детей и мужей от буйной удали морских
разбойников. Мужчины же и не мечтали оказать викингам хоть какого-то
внятного сопротивления и резонно находили спасение от них, только
побегом со всем скарбом и семьей куда-нибудь подальше от воды, туда,
где никак не могли пройти пугающие до «дрожи в ногах» драккары,
Бояться было чего и не только жителям северного побережья. Ладные
«лодки-жилища-замки» одинаково хорошо чувствовали себя и на бурных
просторах Северного моря и на речной глади Рейна, Шельды, Темзы и Сены.
Набеги сопровождались убийствами и неистовым грабежом. Бродяги поначалу
не жаловали оседлую жизнь ситименов и бюргеров и не стремились
сохранить людей и богатство для «своих» королевств. Все что им
удавалось награбить и захватить – везли в далекие норвежские «вики» на
диких, гранитных берегах фьордов.
Вики же – пристанища для изгнанных из благопристойных норвежских
деревень, куда изгонялись без права на возвращения домой, буйные и
неуживчивые соседи, так же не копили богатств, не создавали уюта и
комфортабельной инфраструктуры.
И вот – среди этих чудо-воинов, которые никогда не могли вернуться
домой к тихой и благопристойной жизни, а потому почитавших за благо
кончить свою жизнь в боях и стычках и переместится в Валлгаллу с дымом
погребального костра, хоть из Гренландии, хоть из Бретани или
Лангедока, была своя элита – берсерки.
Да что там говорить «медведю-подобных» (так переводилось это слово со
скандинавского языка) были грозой даже для своих. Их ценили и уважали
за мужество и сумасшедшую отвагу в боях, но в промежутках между
стычками старались обходить стороной. В мирной жизни, когда можно было
воспользоваться результатом удали и отваги и пировать, хвастаясь
успехами, они становились угрюмы и отчуждены.
В любой момент их сумрачное настроение могло перейти в «красную зону»
гнева и даже бешенства. И в этом состоянии они и не пытались себя
контролировать. Избитым (а то и убитым) мог оказаться даже месточтимый
конунг.
Ну и что от того, что за это придётся ответить потом головой!
Объяснялось это, как правило, тем, что таинственные Герои знались с
колдунами, которые пользовали их отварами галлюциногенных грибов и в
особенности мухоморов…
Ну что ж – я верил этому объяснению.
Но совсем недавно, уже сильно забыв своё детское увлечение, нашел в
себе самоощущение, подобное тому, о котором читал в повестях и сагах о
берсерках.
Я отлично чувствую себя в условиях стресса и кризиса. Я собран, деловит, весел и даже, в некотором роде, бесстрашен.
Но вот кризис в жизни заканчивается, стресс потихоньку начинает
сползать – можно радоваться и пользоваться плодами добытой в тяжелом
бою победы.
Урррра!
Но вдруг – я становлюсь тяжел и безразличен. Голова пуста и мысль не на чем не может остановиться…
Я готовлюсь к тяжелому труду - мучительному убиванию времени и, даже физически, ощущаю себя разбитой куклой…
Бороться бесполезно и спастись удается лишь вязкой мыслью – «завтра,
ну, в крайнем случае, третьего дня, ну через неделю – начнется новая
тяжелая битва и я – воспряну».
И я вспоминаю своих любимых Героев из далекой юности и говорю им через года.
Я с Вами северные бродяги, я – ваш, но бойтесь меня.
Я – БЕРСЕРК.
|
