Татьяна СИДАК

Хотение в Париж Татьяна Сидак

«Только пепел знает, что значит сгореть дотла…»

И.Бродский Притяжение Бретонвилльского переулка на острове Луи (эссе-быль из серии "Магия места")

Всё началось с петербургского короткого дня в феврале 1998 года, когда к нам в офис на Инженерной улице (это розовая ротонда-близнец архитектора Баженова в комплексе Михайловского замка) зашёл худой, бедно, но чисто одетый человек и протянул мне плотный лист бумаги, разлинованный коричневым карандашом, на котором крупным детским почерком было написано предложение каких-то услуг типа «принимать пустые бутылки и макулатуру», причём попросил вернуть листок, поскольку это был единственный экземпляр, а он намеревался побывать ещё и в соседних офисах.

Скромный просительный вид посетителя вызывал сочувствие, я пригласила его пройти к нам выпить чашку чая, пока мой секретарь сделает несколько ксероксных копий с оригинала. Смущённый приглашением, приветливо улыбнувшись, мужчина присел к столу, девушка принесла поднос с чаем и печеньем, а я сама направилась к «Toshib’e», однако, выяснилось, что закончился порошок, а запасного картриджа не было, увы... Тогда я предложила ему прийти завтра, он согласился оставить свой картон. Подумала: «Надо бы пристроить его где-нибудь на видном месте, чтобы не закопать в море моих бумаг», - и приколола стороной с текстом к стенке рядом с компьютером, а на другой стороне оказалась реклама сигарет «Rothmans».

Кстати, в городе я стала замечать эту рекламу, так как каждый день могла рассматривать черно-белую фотографию, где изображен небольшой переулок-тупичок, по которому, удаляясь от меня, идут три человека – женщина и двое мужчин, у одного из них за спиной огромный футляр с контрабасом, а в левом нижнем углу помещена яркая сине-белая пачка сигарет «Rothmans». (Вы подумаете: «Зачем нужны такие подробности?», однако, не торопитесь, вспомните, как вы с Алисой однажды попали в Страну Чудес!) Странный человек больше не появился у нас в офисе, а картинка висела перед моими глазами, включая компьютер, я невольно приближалась к ней и видела все подробности: замыкающий дом с аркой и высокой островерхой крышей, занавески на окнах, чугунные столбики по краю тротуара и даже рисунок каменной брусчатки под ногами идущих к арке троих людей...

Прошло около полугода, когда однажды на эту фотографию обратил внимание знакомый молодой человек Петя и с удивлением отметил, что у меня в кабинете находится фото с видом переулка в Париже, в котором он жил некоторое время у своей школьной подружки, потом он даже принес мне фотоснимок, где «снят» на том же месте, что и «мои музыканты с контрабасом», а также сообщил, что в этом переулке жил Иосиф Бродский, в угловом доме на набережной Сены. Это было интересно, как все, касающееся поэта.

И вот, наступил август 1998 года - дефолт! Офис наш опустел: потенциальным заказчикам на элитные французские окна «TRYBA» было теперь не до них, увы. Работы стало мало, московские хозяева нам «урезали» зарплату, зато появилась возможность получить отпуск, маловероятная до этих несчастных событий. Именно тогда, в первых числах сентября моя подруга Олечка предложила потрясающий вариант: поехать с нею в Париж на неделю с 15 сентября, причём путёвки оплачены неким «новым русским», который из-за дефолта отказался от поездки за границу: приходилось спасать свой бизнес. Мне же оставалось только заплатить за авиабилеты туда и обратно, остальное всё оплачено! Как не согласиться?! Так неожиданно (впрочем, Благодать всегда приходит, когда ее совсем уже не ждёшь) исполнилась мечта, и мы оказались в Париже!

На Эйфелевой башне электронное табло показывало 462 – столько дней оставалось до 01 января 2000 года в тот полдень, когда нас с Олечкой лифт поднял на второй ярус. Там, кстати, есть кафе, где можно купить по чашке горячего «капуччино», присесть на скамеечку под открытым небом и над Парижем, наслаждаясь видом крыш, соборов, куполов, среди которых наиболее заметен золотой купол Госпиталя Инвалидов, выпить горячий напиток с большим удовольствием.

Раньше, читая чьи-либо заметки о Париже, мне страстно хотелось оказаться на месте автора – запомнить и описать каждый волшебный ПАРИЖСКИЙ миг. Однако, очутившись в городе моих грёз, я не смогла ничего записывать: впечатления и события захлестнули меня. Оля решила изменить свой маршрут и поехать в Барселону до конца недели, а в Париже она была уже несколько раз. Итак, она уехала во вторник вечерним поездом, а я осталась одна в номере небольшого, но очень уютного отеля «Floride Etoile» в переулке Сан-Дидье, который соединяет «лучи» улицы Клебэр и бульвара Виктора Гюго, разбегающиеся веером от Триумфальной арки. Острота ощущений приобрела высшую степень, когда я оказалась совершенно предоставлена себе, это будоражило и волновало несказанно. С самого раннего утра и до поздней ночи я бродила по городу, тем более, что здесь в шестнадцатом квартале было абсолютно безопасно задерживаться на улицах допоздна. По утрам, ещё лежа в широкой двуспальной кровати, я блаженно прислушивалась к ранним звукам, производимым уборщиками тротуаров, разносчиками продуктов, открыванию магазинчиков и кафе неподалеку от отеля, потом спускалась в тихий сверкающий белизной скатертей ресторан на французский завтрак с неизменным кофе со сливками, с багетом, всяческими сырками, повидлом и маслом в малюсеньких расфасовках и т.п. (Неудобно было набирать всего этого изобилия!)

Дальнейшее стало прекрасным приключением и романом с самим Парижем! Вот КАК началось. Из переулка Сан-Дидье, повернув направо по улице Клебэр, можно очень скоро выйти на смотровую площадку «двухстворчатого» дворца Шайо и спуститься по лестнице вдоль фонтана к берегу Сены. Впереди на противоположном берегу красуется ненаглядная Эйфелева башня! Сегодня я не стала переходить к ней по мосту через Сену, а пошла по набережной Альма в сторону Лувра, чьи каминные трубы видны уже отсюда, хотя нужно еще миновать пристань Батемуш, пройти мимо сада Тюильри (Боже мой, какие названия! Трогаю себя за локоть: «Неужели это не сон? Я наедине с Парижем! Он мой!») Вчера мы с Олечкой уже прошли этим маршрутом, покинув Эйфелеву башню. С удовольствием я присаживалась рядом с ней на скамеечки, которые приглашают уставшего от Парижа счастливца отдохнуть с периодичностью в сто метров. Оля доставала свои любимые сигареты, а я блаженно все это наблюдала и наслаждалась... Хотелось крикнуть: «Остановись, мгновение, ты прекрасно! Как мгновение страстной, разделённой любви», вот на что способен Париж: волнует как любимый мужчина!

Дальше иду вдоль стен Лувра. Какие огромные окна, величественное здание, а вот и мост Александра Третьего с пилонами и золочёными фигурами, подаренными Парижу от Санкт-Петербурга, узнаю очень знакомые фонари, такие же на Троицком мосту в Петербурге! (У них один автор - инженер Эйфель!). Пока я ещё не перешла с правого берега Сены, на другом – вижу приметное здание музея Дэ-Орсэ с огромным круглым окном с часами. (Позднее, посетив музей, поднялась по эскалатору и как раз оказалась за этими циклопических размеров часами, увидела их с внутренней стороны здания. Там рядом расположены залы с картинами импрессионистов - Клода Моне, Альфреда Сислея и других. К ним я и стремилась!)

Передо мной мост Notre Dame через рукав Сены и по нему перехожу на остров Ситэ, дальше, немного углубившись по улице-продолжению моста, сворачиваю влево по двору, где высится изящная готическая башенка знаменитой своими потрясающими витражами церкви Сент-Шапель и громоздится Дворец Юстиции, и как-то вдруг оказалась на площади, с которой взвился ввысь большим «Н» Собор Парижской Богоматери - Notre-Dame-de-Paris!! Конечно, постояла на счастливом, отмеченном отполированным медным многогранником месте, где нужно загадать желание и повернуться на 360 градусов (а ведь оно исполнилось!) Войдя в сакральную темноту храма, замечаешь только витражи, белый скульптурный ансамбль в глубине, мрачные старого дерева кресла с необычайно высокими спинками с обеих сторон центрального прохода, множество плоских свечей в дюралевых «перевёрнутых» колпачках... За свечи надо опускать монетки в специальные ящички-кассы. (Всё на честность, не надо покупать свечи в церковной лавочке, как в наших храмах). В этот раз я не поднялась в башни и на крышу собора, о чём пожалела, прочитав позднее у П.Д.Успенского в его книге «Новая модель Вселенной», что в перекрестии крыши, по четырём сторонам шпиля «спускаются» двенадцать Апостолов, и это зрелище несёт колоссальный заряд в себе: как будто они с неба сходят к людям. Теперь же я оставила мрачноватую прохладу храма, обогнула собор по параллельной Сене улице и вышла на мост, соединяющий острова Ситэ и Св. Людовика (Луи) и переходящий в улицу, которая рассекает остров Луи по средней продольной оси на две части (об этом я узнала позже, рассматривая карту Парижа), а сейчас спустилась вниз по набережной, пандусом сходящей к реке. Передо мной «торчали» «рёбра жёсткости» (архитектурная находка своего времени) тыльной стороны Собора, и были хорошо видны белёсо-зеленоватые бронзовые фигуры Апостолов, которые по трое «сходили вниз» с крыши храма. Внизу у воды растут высокие деревья, между ними установлены мраморные скамейки, я присела на одну из них и долго сидела, рассматривая недалёкую (не то, что на Неве) противоположную сторону. Около меня устроился юноша позагорать прямо на замощённой булыжником набережной; решив ему не мешать, встала и заметила металлическую лестницу, по которой можно, не возвращаясь на «пандус», подняться на второй ярус набережной, что я и сделала, а дальше...

Прошла буквально сто пятьдесят метров, меня вдруг будто кольнуло что-то, и я подумала: «Почему я всё засматриваюсь на другой берег Сены? Надо бы свернуть в ближайшую улочку и почувствовать Париж изнутри». Как раз чуть впереди слева замечаю «разрыв» в сплошной «стене» домов, мне оставалось сделать несколько шагов через проезжую часть набережной, и я свернула за угол, подняла взгляд от дороги – передо мной был УЗКИЙ ПЕРЕУЛОК, ЗАМЫКАЮЩИЙСЯ ДОМОМ С ВЫСОКОЙ КРУТОЙ КРЫШЕЙ И АРКОЙ ВНИЗУ, ПО ЛЕВОЙ СТОРОНЕ ТЯНУТСЯ ЧУГУННЫЕ СТОЛБИКИ и "знакомое" окно с занавесками в четвёртом этаже открыто... Дальше у меня закружилась голова потому, что это был ОН – тот переулочек с рекламы сигарет “Rothmans”! Захотелось опять воскликнуть: «Остановись, мгновение!..» Наступил экстатический момент, когда вся жизнь – гармония, как будто время остановилось, и не существует больше ничего, кроме НАШЕЙ ВСТРЕЧИ: встретились я и чудесно оживший мир с фотографии, случайно ворвавшийся ко мне с приходом забытого уже человека! Простояв некоторое время в оцепенении, стала замечать детали - все знакомые неровности слева и справа: ставни, арки, даже занавески в окнах... Из подъезда вышла женщина, держащая на поводке маленькую собачку (переулок был совершенно пуст!) Жестом я попросила ее сфотографировать меня, протягивая фотоаппарат... Позже, проявив пленку и получив отпечатанный фотоснимок, я увидела себя на нём совершенно счастливой! Вот такой я должна себя ПОМНИТЬ ВСЕГДА! И такой миг оставил след каждому человеку, надо только вспомнить?! Это реперная точка на нашей «дорожке времени» (на тайм-оси жизни)! Миг, когда «горстями черпаешь негэнтропию», в такой редчайший момент слышишь «шёпот Вселенной» - это «Знак на Пути»! Свершилась МАГИЯ МЕСТА - притяжение Бретонвилльского переулка привело меня СЮДА! В день отъезда мы с Олечкой снова поднялись на Эйфелеву башню и смотрели на Париж. Далеко внизу раскинулся огромный город с неисчислимым множеством улиц и переулков. Найти в этом море маленький переулок, не зная даже его названия (только оказавшись здесь, я прочитала «Rue Bretonvills») - или хотя бы того, что он находится на острове Луи - задача с «отрицательной вероятностью» выполнения. И вдруг ... набрести на него случайно! (Макс Борн однажды, прогуливаясь с учениками в сосновом лесу на берегу Балтийского моря, продемонстрировал им преимущества стохастического подхода в сравнении с детерминистским, а именно: молодые люди бросали шишку, пытаясь попасть в ствол сосны с довольно приличного расстояния, и не получалось, тогда Учитель развернулся к сосне спиной и бросил шишку через голову, не видя цели. И что же? ПОПАЛ!) Вот наглядный пример, как «работает» Его Величество Случай! По возвращении домой в Петербург я долго испытывала эйфорию. Париж стал еще более притягательным для меня, мой Роман с Парижем будет продолжаться: ОН ответил на любовь, в Париже сбываются волшебные грёзы... Как-то недавно мне в руки попал фантастический рассказ «Хочу в Париж» Михаила Веллера: «Хотение в Париж бывает разное...»,- моя разновидность хотения в Париж там не перечислена – ПРИТЯЖЕНИЕ Бретонвилльского переулка («Rue Bretonvills») на острове Луи! ЭПИЛОГ Во второй раз мы поехали с Олечкой в Париж в феврале 2000 года, только теперь мы жили в плохеньком отеле ** на Монмартре! Это было неважно - все дни я проводила на свидании с НИМ! Поднималась на третий ярус Эйфелевой башни (в тот - первый раз Оля меня отговорила подниматься туда, она и теперь не рискнула), а я заглянула наверху в «кабинет» воскового инженера Эйфеля, потом мы опять выпили по чашке «капуччино», сидя на скамеечке второго яруса НАД Парижем ... По узкой винтовой лестнице в «Н-башнях» Собора Notre-Dame-de-Paris мы пробрались наверх, сфотографировались в недопустимой близости к знаменитым Химерам на крыше, понаблюдали Апостолов, идущих с неба вниз... снимали Париж с этих высот... и, конечно, я почти ежедневно прибегала на «мой» Бретонвилльский переулок. Сфотографировала его со стороны Сены и вид на Сену, выходила за арку и запечатлела окна за нею: люстра освещала комнату! (Вот я и стала опять Алисой!) Вся картина с рекламного листка вновь ожила! По приезде домой моя невестка, не очень внимательно просмотрев привезённые фотоматериалы, небрежно бросила: «Вы так подробно снимали всё в этом переулке, как будто собираетесь там купить квартиру?!» (Да, ведь она же у нас из Карелии, из глубинки - с берега Кончезера, что рядом с Шуйской Чупой, а в тех местах ведуньи живут...) Как сложилось дальше? Это отдельный рассказ о неожиданных поворотах в моей жизни. Сразу после второго возвращения из Парижа судьба свела меня с необыкновенным человеком, можно назвать его «новым русским», с которым пришлось много и очень интересно работать. Кроме денег, что он мне платил за мою работу, весьма увлекательной представлялась возможность наблюдать этого человека, который на моих глазах восхищал, гипнотизировал и виртуозно управлял сложным организмом из двухсот сотрудников, как дирижёр симфоническим оркестром! Нужно же было так случиться, что потом я довольно серьёзно заболела (иначе бы, конечно, не бросила работу)! Тогда-то и обнаружились ещё более удивительные и редкие свойства этого характера и стали сбываться предсказания моей "карельской ведуньи". В общем, он купил квартиру в Бретонвилльском переулке на острове Луи, очень дорогую даже по парижским меркам (это весьма респектабельное место), для того, чтобы его подрастающая дочка могла учиться во Франции: сначала в специальном колледже при Сорбонне, а потом в ней. Меня же он пригласил быть наставницей при ней, компаньонкой, классной дамой, как угодно можно назвать, во французском духе – мадам! Он доверил мне свою любимицу, так что теперь мы с мужем проживаем на «Rue Bretonvills». Из коттеджа под Петербургом с нами был отпущен в Париж очаровательный мастифф по имени Густав! Прогуливая преданного друга по набережной, где я когда-то долго медитировала на мраморной скамейке, мы часто видимся с той женщиной, что сделала мой первый снимок, на котором я стою, счастливая и потрясённая встречей с переулком с рекламной картинки... Рядом с ней по-прежнему бежит маленькая собачка...